Интервью с доктором Стивеном Гиллигеном (проведено Чарльзом Холтоном)
ЧХ: Мне кажется, сейчас такое множество направлений психотерапии, и каждое претендует на изменение парадигмы и уникальность, и при этом обвиняют других в философской несостоятельности или клинической неэффективности. Подход Self-relations (предшественник генеративного подхода – примечание переводчика) весьма свободный, в нем нет однозначных протоколов и инструкций техник работы, при этом в нем достаточно четко описано, что такое здоровое психологическое функционирование. Поэтому мне интересно, была ли у вас возможность ответить на критику клинических психологов, которые изучают преимущественно патологические состояния и которым ваш подход кажется недостаточно конкретным и детализированным? А также на комментарии специалистов, придерживающихся диаметрально противоположной точки зрения и считающих, что любой план действий в психотерапии является подавлением клиента и злоупотреблением профессионалом своей властью?
СГ: Вопрос, как я его понял, состоит из двух частей. Во-первых, придерживаюсь ли я позиции приемлемости разных техник работы, и, во-вторых, как бы я ответил на критические комментарии двух разных флангов психотерапии: правого фланга клинического подхода и левого нарративного фланга. По первому вопросу (придерживаюсь ли я позиции приемлемости разных техник работы): определенно да, отчасти потому, что я являюсь учеником Милтона Эриксона. На меня действительно повлияло его основополагающее убеждение, что каждый человек уникален. Поэтому каждый человек является своей собственной теорией. Это идеал, к которому надо стремиться. Тем не менее, профессионалу необходимо иметь состоятельную концепцию. Я думаю, что необходим набор согласованных между собой принципов, которые при этом не навязывают единственного объяснения, почему люди делают то, что они делают, или как им улучшить свое состояние. Нужно иметь много версий. В каждой из них есть своя доля правды. Для разных клиентов оказываются полезными разные доли. Не думаю, что мои убеждения по этому поводу сильно отличаются от общепринятых сегодня. Кажется, последние исследования показали, что большинство (порядка 2/3) терапевтов работают в мультимодальном, эклектичном подходе. В связи с этим возникает вопрос, является ли эклектичный подход внутренне согласованным с теоретической точки зрения. Думаю, такое возможно, и именно этого я пытаюсь достичь в подходе Self-relations.
Теперь о том, как бы я ответил на критику клинических психологов. Я считаю, что клиническая психология внесла существенный вклад в психотерапию. В особенности в понимание того, как люди пытаются обезопасить свой так называемый нежный мягкий центр: как и что их травмирует, как они стараются защититься от этого и выстраивают всю свою жизнь так, чтобы обезопасить свою рану, и как в результате всё их понимание себя, их идентичность оказывается связанной с проблемой. В то же время наш величайший ресурс как психотерапевтов – придерживаться той позиции, что человек гораздо больше, чем его патология, и транслировать эту точку зрения клиенту. Поэтому эффективная психотерапия должна строиться на человечности и целостном понимании личности, а не концентрироваться на одном аспекте его жизни. И здесь я бы подчеркнул, что язык клинической диагностики сильно отличается от языка поиска решений, на чем делает акцент в своих работах Стив Де Шейзер. Специалисты, изучавшие психопатологию, начиная с Фрейда, создали язык для описания развития проблем, но они не смогли создать столь же эффективный язык для формулировки решений и путей выхода из создавшихся затруднений. Поэтому клинический подход необходимо дополнить чем-то еще.
Другая точка зрения в высшей степени лицемерна и/или наивна. Ее приверженцы, если я правильно их понимаю, заявляют, что в психотерапевтическом диалоге можно быть беспристрастным. Я критикую нарративный подход за то, что он похож на коммунистическое мировоззрение: оно не плохо и имеет свою область применения, но это только часть правды. Коммунисты делают упор на общинном, или коллективном, или социальном аспекте жизненного опыта. В своих последних работах Кен Вибер предлагает интересную модель: любой опыт можно одновременно рассматривать в четырех квадрантах, или перспективах. Первый квадрант – внутренняя индивидуальная перспектива, которую подчеркивает клинический подход. Следующая перспектива – внешняя индивидуальная, на которой сфокусировался бихевиоризм. Третий квадрант – внутренняя коллективная перспектива, которая относится к коллективному бессознательному, описанному Юнгом, к культуре и т.п. Четвертый квадрант – внешняя коллективная перспектива, коммунизм подчеркивает именно ее и обесценивает или отрицает при этом внутренний мир. Я считаю, это весьма опасно. У всех есть свои стереотипы и предубеждения. Хочется надеяться, что каждый сможет осознать, что он предвзят, откроет свое сердце и воодушевит других на понимание своих стереотипов.
ЧХ: Кажется, вы только что деконструировали деконструкцию.
СГ: Меня беспокоит, что деконструкция вобрала в себя две опасные тенденции: цинизм нашего поколения и коммерциализацию, на которой основана вся американская жизнь. По сути коммерциализация настолько сильно вовлекает вас в то, что Джеймс Джойс назвал кинетическим искусством (очень быстрым, движущимся образом, который постоянно меняется), что вы не можете сквозь него ощутить свой внутренний мир или пробиться к любому другому тихому миру. Это сконструированный мир. От тех, кто занимается деконструкцией возникает такое же ощущение: все, что они знают – это сконструированный мир. Опять-таки я считаю, что данный подход внес свой вклад в психотерапию, но есть части жизни, которые не сконструированы словами и мыслями людей. И это еще одна доля правды.
ЧХ: Мне импонирует ваш взгляд, что в каждой из этих позиций есть что-то полезное. Не нужно с ними спорить, нужно увидеть их в более широкой перспективе. Похоже, у подхода Self-relations есть всеобъемлющее системное качество: не заменять собой другие модели, а ввести структуру, в которой другие точки зрения становятся понятны.
СГ: Я думаю, это один из величайших вопросов нашего времени: как мы относимся к различиям.
ЧХ: По большей части различия вызывают жестокость.
СГ: Именно, и она все время нарастает. С одной стороны, у нас огромное количество разных возможностей, истин, культур, способов познания и бытия. И признание этого многообразия – одно из достижений постмодернизма. В Self-relations мы считаем, что есть три основных варианта. Можно скатиться в фундаментализм, когда есть только две точки зрения: моя и неправильная, и это рецепт жестокости и насилия, поскольку в ней заложено полное искоренение инакомыслия. Фундаментализм может появиться в любом подходе, в том числе в психотерапевтическом. Любой, кто говорит, что моя теория, мой подход единственно правильные, встает на путь насилия фундаментализма. Вторая позиция – игнорирование различий или коммерциализация, потребительство, в котором нет возможности увидеть какие-либо различия. Третья позиция – то, что я бы назвал любовью, или навыком любви, или практикой любви, хотя это слово очень затерто и употребляется неверно. Но оно действительно связано со зрелым навыком спокойно видеть различия и позволять проявляться тому я, которое способно объединять различия. И если мы как психотерапевты и целители не можем сделать этого в своей среде, то нам будет сложно способствовать тому, чтобы бóльшие сообщества перешли к ненасильственному подходу к различиям.
ЧХ: Нам вдвойне это важно в связи с нашим теоретическими и клиническими разногласиями. Похоже, что фундаментализм слишком жестко держится за свои позиции, а потребительство – это отсутствие четкой позиции, просто онемение и непостоянство.
СГ: Мы называет это принципом Эррола Флинна. Когда великого киноактера спрашивали: «Как вы держите меч?», — он отвечал, что, держа меч, всегда представлял себе, что держит птицу. Если держать слишком крепко, птица умрет, если слишком слабо – она улетит. Базовая идея относительности – не слишком сильно, не слишком слабо. Представление о том, как вы относитесь, какое качество внимания приводит к ненасильственному взаимодействию, действительно в высшей степени важно для психотерапии Self-relations. Стоит обратить особое внимание на то, что почти все западные подходы богаты на теории, но лишь в некоторых из них есть практические методики. Поэтому в данном подходе подчеркивается, что практика не менее, а может быть, и более, важна, чем теория. И когда вы говорите о практике, в области искусства, или воспитания детей, или психотерапии, действительно важно то, как быть вместе с другим человеком, присутствовать рядом с ним так, чтобы не только дать место его реальности, но и найти точки соприкосновения с ней.
