Многие знают о том, что в психологии/психотерапии — выделяют невротиков и психотиков (сумасшедших). Это относится к уровням организации личности. Есть ещё здоровые, что, в общем, несколько самонадеянно звучит, ибо кто из вас считает себя психологически здоровым и абсолютно устойчивым, тот пусть бросит в себя камень. Психотерапевты по умолчанию игнорируют эту категорию — ибо нет здоровых, а есть недообследованные.
Если это ещё более или менее понятно, то давайте внесём сумятицу. Помимо здоровых (или, как называет их известный психоаналитик Н. Мак-Вильямс — "условно здоровые"), невротиков и психотиков есть ещё другой пласт людей. Обнаружили их в 50-х-60-х годах прошлого века. Тогда целый ряд психотерапевтов стал жаловаться на клиентов, как-то по-особенному хаотично устроенных. У них не было галлюцинаций или бреда, чтобы точно отнести их к психотикам, но не было у них и стабильности невротиков. Исследователи описывали их как обладателей "рваной" структурой личности.
С тех пор "пограничниками", или "borderline", в психотерапии стали считать определённую часть людей, выделив их как класс. "Пограничники", обладая особенным уровнем организации личности, образуют своеобразную "прослойку" между невротиками и психотиками. Чуть менее нормальные, чем невротики, и чуть более адекватные, чем психотики, пограничники часто приходят на консультацию, имея запросом трудности в личных взаимоотношениях. При дальнейшем рассмотрении выясняется, что налицо проблемы с близостью в отношениях — а именно: отчаянное стремление к близости и такой же сильный страх её достигнуть. Как правило, противоречия пограничника мучают его близких, и от них страдает он сам.
Считается, что люди с пограничным уровнем личности вырастают в семьях, где господствует гиперопекающая, контролирующая мать. Отца может не быть совсем, либо он есть, но представляет собой второстепенного члена семьи — вследствие своей безвольности либо отсутствия интереса к жизни семьи и детей. Маленький ребёнок растёт в ситуации тотального контроля и не чувствует себя самостоятельным. Пограничником также может стать человек, получавший психологические травмы при отсутствии поддержки. Его основная проблема — хроническое нарушение его собственных границ, предмет его беспокойства — сепарация и индивидуация, его основная боль — невозможность полного контакта в близких отношениях.
Не в силах психологически сепарироваться от мамы, borderline долгие годы проигрывает свой мучительный механизм: то стремясь к ней, то приблизившись и испугавшись полного поглощения своей личности, убегая и прячась. Вырастая, пограничник продолжает это делать с другими — теперь уже с партнёрами. Пограничники — часто мужчины: девочке проще оставаться в слиянии с мамой, чем подрастающему мужчине, входящему в конфликт между желанием быть послушным маме и отделиться от неё. Такой мужчина "меняет женщин как перчатки", не в силах долго оставаться в одних и тех же отношениях. Сначала он тянется к женщине, потом, испугавшись поглощения, агрессирует или сбегает: пропадает из виду, не отвечает на звонки, исчезает без объяснений. Ему нечего сказать, он не может объяснить — почему он это делает. Страх поглощения у пограничника бессознательный.
Но проходит время, желание близости берет вверх над страхом — и пограничник возвращается. Впрочем, возвращается он лишь тогда, когда о нём забывают. Находят другого, перестают звонить и разыскивать. До этого момента, когда покинутая женщина в смятении и непонимании пытается добиться от него хоть какого-то ответа, он недоступен. И вот — он вновь возникает на горизонте у своей женщины. Он сам покинул её, но чувствует он по-другому: как будто бросили его. У него даже есть претензии к ней. Претензии его обращены к маме, но он этого, как правило, не осознаёт. Пограничные женщины ведут себя схоже: входя в многочисленные контакты с мужчинами, имея два и более романа одновременно. Так им проще выдерживать близость, которой — по факту — на самом деле и нет.
Всё это в психотерапии давно описано и известно. Но сегодня я думала о цикле контакта в гештальт-терапии, и, наложив его на структуру личности пограничника, вот что пришло мне в голову.
У пограничников часто развит эготизм — как ведущее сопротивление, и они не спешат к установлению полного контакта (full-контакта) — вследствие этого и вследствие своего страха быть поглощённым. И, получается, когда их партнёр находится в контакте, пограничник пока ещё на преконтакте — он осторожничает. Когда партнёр, промаявшись в одиночестве на этой фазе и не найдя там взаимности, отчаивается и переходит в постконтакт, завершая чувства и отношения, пограничник как раз вступает в контакт — ибо уже не так страшно: привык, да и партнёр уже не так "наседает" на границы. Но тут снова нет взаимности, и пограничник разочаровывается. Он долго находится в контакте и постконтакте с партнёром, с которым уже расстался, и проживание и переживание этих отношений достаётся на долю следующего партнёра, с которым borderline вступает в связь. Не вступать в новую связь он не может — в силу ненасыщаемого стремления к близости.
Таким образом, каждые его новые отношения начинаются с переживаний расставания с предыдущим партнёром. И здесь снова выходит кривой, не взаимный цикл контакта. Партнёр в фазе контакта и полного контакта не чувствует там своего избранника, так как последний занят тем, что переживает и пережёвывает прошлые отношения. Когда он, наконец, их переварит или, что типичнее для пограничника — без переваривания выплюнет, его партнёр, скорее всего, уже удалится в фазу постконтакта.
Так может продолжаться бесконечно долго. Единственно, что может спасти пограничника и нанести ему непоправимое счастье — это долговременные отношения сроком от 5 лет. За это время партнёр научается любить пограничника и тогда, когда он приближается, и тогда, когда он отдаляется. И, если он по-настоящему его любит, он терпеливо ждёт его в фазе контакта и, в конце концов, дожидается. Сам borderline за это время просто учится доверять и не бояться быть поглощённым.
В любом случае, поверьте — выстраивание отношений с пограничником, будто то терапевтические либо любовные отношения — это очень увлекательный, не скучный, эмоционально насыщенный процесс.