Немного о смерти… и о любви
«А когда-то я уйду, только останутся эти слова, что бессмертны. Эти чувства, они ударяются о стены, я вижу искры от этих ударов, они никуда не растворяются. Уже в отличие от меня, такой смертной. Они, как вечный памятник, никогда не забудутся и будут передаваться от человека к человеку. И они, наконец, почувствуют, как я любила тебя. Хорошо бы жить так долго и долго, любить и любить тебя, чтобы ты был бессмертен, ни в коем случае не опередил меня, не убежал, как я называю смерть - она такая не страшная, но пусть она не приближается к тебе»…
Слова из фильма российского режиссера, актрисы Ренаты Литвиновой
В большинстве российских семьях о смерти принято молчать. И зачастую это тактика неверная. Таким образом, на мой взгляд, создается некий зловещий культ смерти, а отсюда неврозы, психические расстройства и «выученная беспомощность», приводящая порой к самоубийству. А ведь жизнь и смерть звенья одной цепи. Об этом уже начинает понимать пятилетний ребенок. А потому… Давайте поразмышляем на тему смерти вместе. Боитесь? Возмущены? Или удивлены? Ну, тогда вперед! Энергия есть!
Страх смерти
Философ Эпикур считал, что смерти бояться не стоит: «Пока я живу, смерти нет, когда есть смерть, меня нет». Психологи двадцатого века отнеслись к проблеме иначе: каждый человек боится смерти. И не нужно этого отрицать. Есть и еще точка зрения. Что боится смерти тот, кто боится жить, боится что-либо менять, боится действовать. «Умру и не успею это, не успею то». Ну, или кардинально: «Умру, так и не пожив, так и не став самим собой, ведь жил по чужой указке». Помните, как у Достоевского, где он говорит об аде? О том, что ад можно выразить лишь двумя словами: «Слишком поздно!». Конечно, такие реплики человек, боящийся смерти, редко будет осознанно проговаривать, а вот, работая с психологом, обнаружить свои «мертвые» прижизненные зоны («феномен психологической смерти»), ему удастся. И, кстати, «бояться смерти» человеку, во множестве случаев, привычнее через особые формы страха, например, панические атаки (неприятное и пугающее психологическиое и физическое состояние), различные фобии (будь то полеты на самолетах или «болезнь грязных рук». И т.д. и т.п. А чего боитесь Вы? Подумайте и продолжим разговор.
Опыт смерти приходит к нам, как правило, через утрату близких людей, животных и т.д. Я помню, что когда была маленькая (лет пяти), мы с мамой подобрали упавшего с дерева птенца, пытаясь «выходить» его, но он умер. Я чувствовала и страх, и отвращение, и грусть – многообразие переживаний. И помню свой первый вывод пятилетнего ребенка: все живое рано или поздно умрет. Сейчас Вы читаете эти сроки, прислушайтесь к своим телесным ощущениям, какие чувства у Вас появляются, мысли? Не отдаляйте осознание смерти от себя. Оно полезно для человека. Ирвин Ялом (известный психотерапевт, писатель), понимая то, что человеку трудно научиться уважать смерть, все же настаивает на особом вкладе смерти в жизнь. Ведь именно осознавание своей смертности дает возможность человеку жить полноценно. «Откинуть» токсичный стыд, желание постоянно соответствовать кому-то или чему-либо, а жить в соответствии с личными ценностями и с учетом своей индивидуальности. Поделюсь личным. Когда мне бывает сложно, и я излишне придираюсь к себе, недовольна, ворчлива и пессимистична, я вспоминаю о то, что я живу временно, а значит, бегство в прошлое и в будущее, бессмысленно. Вот что я хочу сейчас? Что я чувствую сейчас – именно это важно! А не то, что Петя или Глаша подумали обо мне… А Вы как? И да. Я уважаю смерть.
Митрополит Сурожский в своих письменных трудах описывает случай. К нему обратился человек, страдающий неоперабельным, неисцелимым раком. Молодой человек страдал и терял смысл в «доживании». На это митрополит сказал ему: «Сколько раз Вы говорили мне, что мечтаете о возможности остановить время, так, чтобы можно было быть вместо того, чтобы делать. Вы никогда этого не сделали. Бог сделал это за вас. Настало время вам быть». Несколько месяцев мужчина «примирялся» со своей жизнью – шаг за шагом. Благодарил, прощал, налаживал отношения, о чем-то грустил. Итогом стали такие слова, обращенные к духовнику: «Мое тело почти умерло, но я никогда не чувствовал себя так интенсивно живым, как теперь». Это еще и к вопросу о том, нужно ли скрывать перед близким правду о его смертельной болезни…
Горевание
Одна из главных задач любого родителя, на мой взгляд, научить ребенка горевать. Да, да, именно так. Для этого нужно научиться горевать самому. Чем больше мы отрицаем свои переживания, тем больше удаляемся от себя. Горе – это работа души. Следует также различать депрессию и горевание. Депрессия – это анестезия чувств. Ощущение пустоты. Орешенность. Горе (если его проживать, а не капсулировать в депрессию) включает в себя много разных чувств и эмоций – это и гнев, и печаль, и обида, и вина, и радость (например, когда человек, долго ухаживавший за тяжело больным, осознает, что может вдохнуть жизнь по-новому, так как появилось значительно больше свободного личного времени). Поэтому, узнав о смерти родственника Вашего, к примеру, приятеля, подбегать с каменным к нему лицом и начинать обморочно сочувствовать не стоит. Часто, кстати, человек (и с этим сталкивается практически каждый) не знает, как оказать помощь потерявшему близкого. Тут и чувство страха, и растерянность. Будьте просто рядом с горюющим. Держите его за руку (если Вы из близкого окружения), напоминайте о том, чем можете быть полезным в материальном и физическом смысле (отвезти, например, куда-либо). Не прибегайте к рационализации горя: «У тебя же есть еще ради кого жить!» Горюющий оплакивает именно этого человека, сейчас ему ни до других, какими бы ценными они в его жизни не были. Скажите, к примеру: «Я вижу, как тебе больно. Я готов тебе слушать, быть рядом, принимать твою боль». И все. Без причитаний и наставлений. И еще. Дайте человеку горевать: кричать, плакать и т.д. Если человек переживет горе, не заталкивая свои чувства вглубь, то он сможет принять утрату близкого и возобновить собственную жизнь, а не умирать психологически. Горевание в норме протекает в течение года. И, кстати, дети легче переживают горе, чем взрослые, острее они переживают скрытые от них факты или ложь. Поэтому давайте детям прощаться с их близкими на похоронах! Конечно, желание ребенка при этом учесть крайне важно. И еще. Родители, скрывающие от детей свое горе, очень травмируют их. Дети не понимают, но чувствуют. И тогда им становится страшно – от незнания, от неопределенности. Так что показывать детям свои слезы, свои переживания нужно. Только проговаривайте свои чувства. «Я плачу, потому что меня очень грустно. Это состояние пройдет. Мне будет радостно. Но сейчас мне нужно погрустить».
Самоубийство
«Какие основания были у него покончить с собой? А ведь для того, чтобы жить, нужны более веские основания, чем для того, чтобы умереть» (Антуан де Ривароль).
Факторы суициадальных рисков и некоторые признаки готовящегося самоубийства:
- личностные нарушения; психические заболевания (но! Важно знать, что не все люди, совершающие самоубийство, психически больны).
- ранние душевные травмы, связанные с утратой близких отношений, смертью значимых людей и т.д.;
- злоупотребление психоактивными веществами и алкоголем;
- разговоры о суициде (хотя их может и не быть).
- тщательное приведение дел « в порядок»;
- возможно «раздаривание» некогда ценных вещей;
- апатия, неудовлетворенность жизнью;
- физиологические изменения (головные боли, снижение или повышение аппетита, перебои со сном, постоянные недомогания и т.д.);
- социальная дезадаптация (нежелание находиться в социуме; неумение ужиться с другими людьми).
Что делать, если Ваш близкий человек находится в таком состоянии? Во-первых, не гасите человека словами: «Ну, что ты… Как так можно?». Пусть человек говорит о своем состоянии, спрашивайте о его чувствах, интересуйтесь его личностью, проявите к нему свое внимание. Во-вторых, и это очень важный момент: убедите посетить врача-психиатра и дополнительно квалифицированного практического психолога (гештальт-терапевта, например).
В практической психологии есть понятие ретрофлексии (это такой способ прерывать отношения со средой, с людьми). Ретрофлексия – это когда я, вместо того, чтобы направить появившуюся энергию на отношения с кем-то (конфликт или, напротив, проявление симпатии к другому), заворачиваю эту энергию на себя. Самые незначительные проявления этого механизма – кусание губ, обкусывание ногтей, скручивание волос и даже длительное (с удовольствием!) ковыряние в носу (любители поймут, о чем я). Так или иначе, но каждый из нас ретрофлексивен в той или иной степени. И уж извините, что я про нос! Сама нет-нет… Но могу и про другое, если хотите. Так, ретрофлексивный человек может быть очень успешен в творчестве. В писательстве, например. Вот откуда мифы о причудах великих. Здоровому-то что – все уходит в общение со средой. А талант заворачивает энергию на себя.
Проблемой же механизм ретрофлексии для человека становится тогда, когда он является в арсенале личности чуть ли ни единственным, или в большинстве проблемных ситуации человек прибегает именно к нему. Так, не имея привычки выражать злость другому человеку (разумеется, речь идет о выражении злости в социально приемлемой форме – без оскорблений и угроз), личность остается «сам на сам» и как бы поедает себя изнутри. Наивысшая форма ретрофлексии – самоубийство (суицид). Суицидант так разозлился, что сделал бы это с другим человеком, но в одиночестве и нездоровыми психическими установками делает это с собой. И да, злость это не только про выражение своего недовольства соседу. Злость в данном случае, я рассматриваю, как эмоцию, наполненную некой энергией. Например, ее можно использовать для того, чтобы разобраться с ситуацией и обозначить свои границы: «Со мной так, Вася, можно. А так нельзя».
Так что, профилактика суицидов у детей (а такие случаются и в детском возрасте, к сожалению) – учить ребенка выражать свои эмоции в социально-приемлемой форме («Я радуюсь», «я злюсь», но без оценок личности другого человека и оскорблений в его адрес). Учите ребенка собственным примером – «Не ты плохой, а твои действия меня сильно разозлили!»
Выбор. Жизнь. Любовь.
В одной из моих любимых книг «Вещность и вечность» известного писателя и педагога Елены Макаровой рассказана история жизни и творчества художницы Фридл Дикер-Брандейс, которая в Терезинском гетто в Чехии передавала свои секреты творчества и художественного искусства обреченным детям, а по сути, терапевтировала детей и взрослых, наделяя их жизнь, которую на глазах у всех фашисты отбирали каждый день, глубоким смыслом.
Слова, которые я процитирую ниже, принадлежат Эрне Фурман, которая была ученицей Фридл и пробыла в концлагере с 16 до 19 лет, работая там воспитателем. Эрна выжила. Спустя многие годы, будучи старой больной женщиной, она, превозмогая сильные боли от метастазов, читала тексты про Фридл Елены Макарвой и корректировала тексты своего интервью. Она умерла. А ее текст, полный жизни, и понимания сущности человека, остался. Вот он. «И еще одно: у нас был ежевечерний ритуал добавления дней жизни. Ребенок, который в этот день особенно хорошо себя вел, становился "избранником". Решала не я, вся группа. Этот ребенок получал почетное право поставить на дверном косяке свою отметку – добавить день. Мы провели в этой комнате больше года – и к концу срока вся дверь была покрыта отметками.
Это было полезное дело. Почему? Видите ли, вычеркивая дни в календаре, мы вычеркиваем часть жизни, мы ее сокращаем и, подходя к концу года, впадаем в тревогу – что там случится дальше? Я не хотела вычеркивать дни – над нами довлело неизвестное будущее, возможно, наши дни сочтены… Мы добавляли отметки, и дней становилось всё больше! Каждый ребенок, рано или поздно, получал возможность добавить свой день. Помню, мне приходилось поднимать детей – отметины уже добрались до притолоки».
Я верю в любовь…Которая объединяет жизнь и смерть. Любите друг друга, ведь эта такая уникальная возможность, дарованная каждому человеческому существу.
Анфиса Бондаренко-Глазунова,
психолог, гештальттерапевт
