24.02.2018
Модификация техники работы с интроектами при проработке сепарационных переживаний в гештальт-подходе
Кривдюк Н., Третьяк Л.Л.
(статья опубликована в журнале РПА 2017 года)
В практической работе психотерапевты часто сталкиваются с интенсивными эмоциями клиента, возникающими вследствие конфликта между потребностями, продиктованными актуальной жизненной ситуацией клиента и прежними лояльностями и аффилиативными мотивами.
Как правило, эти переживания содержат значительный компонент труднопереносимых и избегаемых чувств вины и стыда. Их интенсивность отражает трудность формирования межличностных границ, которая в свою очередь, базируется на смутном представлении о собственных мотивах, трудностях в распознавании собственных потребностей и нужд, и отражают общую диффузию идентичности.
В свою очередь диффузия идентичности отражает незавершенность выстраивания внутренних отграничений, в частности собственных потребностей и навязанных извне, чувств других по отношению к cубъекту и субъекта по отношению к ним. Постоянная амбивалентность в сфере значимых отношений личности наталкивается на безуспешные попытки простых и однозначных решений, базирующихся на дихотомическом и генерализованном мышлении. Любая попытка индивидуации сопровождается риском выхода из слияния и обнаружением амбивалентности и чувств связанных с сепарацией: тревогой, виной, стыдом. В психопатологии мы можем обнаружить преобладание трудно переносимых эмоций сепарации в неврозах избегания (агорафобия, паническое расстройство), проблемах созависимого поведения, расстройствах настроения. Трудность сепарации-индивидуации определяется в том числе и влиянием механизма интроекции.
Термин был введен Ш.Ференчи в 1909 году и активно использовался в теории гештальт-подхода, где его изначальный смысл хоть и был в целом сохранен, но претерпел модификацию на основе перлзовской идеи об усвоении чужого опыта («ментального метаболизма). Роль интроективных процессов в регуляции настроения и развитии депрессивных и маниакальных состояний подчеркивали в своих работах К. Абрахам(1911) и З.Фрейд (1917).
В 1974 С.Блатт описал так называемый интроективный и анаклитический подтипы депрессии, при которых развитие депрессивного переживания плотно увязывалось с трудностями сепарации и интроективным механизмом. Присоединение интроективного механизма обуславливает высокий уровень самокритики пациентов, находящихся в несчастливой связи. Чем больше неудовлетворенности качеством отношений, тем более выражена самокритика.
Согласно психоаналитической концепции слияние с интроецированным объектом в результате утраты реального объекта значимости провоцирует развитие депрессивных переживаний (тоски, вины, подавленности), попытки болезненной сепарации и обесценивания интроективного материала приводят к развитию маниакальных аффектов (подъема настроения, эйфории, переживанию всемогущества). Неспособность к интеграции эмоционального опыта приводит либо к замещению непереносимых чувств «эмоциональным протезом» в форме психоактивных веществ, либо к неудачным попыткам поведенческой регуляции в форме отреагирования и отыгрывания вовне.
Интроекция базируется на бессознательном отождествлении с опытом другого человека и поглощении этого опыта, когда некритическим образом усваивается либо отношение, либо опыт действия в какой-либо ситуации. Интроекция в основном неосознаваема. Но распознавание интроективных процессов может быть облегчено путем конкретизации вербализации долженстований и предписаний, вербализации и записи внутреннего монолога, выделения субличности («части Я») в форме внутреннего критика и.т.п. Иногда выходу из слияния с интроектом помогает генетический анализ, прослеживающий историю интроекта в истории индивида и семейной системы в целом (вплоть до трансгенерационной передачи).
Как указывает Н.Мак-Вильямс (1994) в «…работая с депрессивными пациентами мы можем практически услышать говорящий интернализованный объект». Таким образом вербализация и конкретизация интроективных посланий, относящихся к опыту взаимодействия с родительскими фигурами, способствует лучшей переносимости интенсивных переживаний, сопровождающих сепарацию. Переживания сепарационной вины и тревоги резко обостряются, когда ситуация требует сложных выборов и гибких решений, неизбежно связанных с изменением системных решений и нарушением сложившегося, пусть и патологического, равновесия.
Изначально сформировавшись в результате незавершенных задач развития и сепарации в детско-родительских отношениях, подобного рода эмоции, базирующиеся на интроекции, проецируются на значимых лиц в актуальной жизненной ситуации (члены собственной семьи, партнеры, руководство). Зачастую члены дисфункциональных систем распознают уязвимость клиента по отношению к межличностным манипуляциям, вовлекающим его в трудно переносимые для него чувства тревоги, вины и стыда, используя данную уязвимость для сохранения внешнего контроля и поддержания стабильности дисфункциональной системы. В теории гештальт-терапии различают слияние с интроектами (лежащее в основе тревоги вины и тревоги в целом), проекцию интроектов (с переживанием тревоги преследования), ретрофлексию интроектов (сомнения в правильности выбора и недоверие).
В таком случае интервенции терапевта направляются на выявление и присвоение плохо ассимилированных интроектов, лежащих в основе эмоциональных переживаний. Конкретизация и вербализация интроективного материала позволяет выстроить гибкие внутренние границы и сделать более прочными и устойчивыми границы внешние.
Ниже мы приведем пример использования структурированной техники, в работе с сепарационными виной и стыдом, базирующимися на интроекции. Она используется в форме домашнего задания, которое предписывается клиенту, столкнувшемуся с интенсивными переживаниями. Методы, предполагающие запись и регистрацию переживаний широко используются в когнитивной терапии, в гештальт-терапии они используются в качестве инструмента домашней работы, позволяющего облегчить ассимиляцию опыта. Трудности с присвоением опыта могут быть обусловлены действием механизмов вытеснения, отрицания и обесценивания, и использование «внешнего носителя» позволяет сохранить непрерывность переживания. Возвращаясь к собственным записям, клиенты достигают большего в присвоении ответственности и развитии осознанности собственного поведения.
Сама техника очень проста, клиентам предлагается заполнить таблицу, состоящую их четырёх колонок:
Я должен:
Кому?
Что?
Сколько?
За что?
Первая колонка «Кому?»
Ее содержание определяет, собственно, сам объект долженствования. Частые ответы: «маме», «папе», «ребёнку», «мужу», «жене». Эти долженствования и обязательства просты и понятны. Однако иногда встречается что клиент обозначает свои долги перед «обществом» «семьёй», «человечеством» или какой-нибудь группой (работа, политические или религиозные сообщества, порой даже сообщества в соцсетях).
Рекомендуется предлагать клиенту конкретизировать абстрактное понятие, например, «общество» до некоего конкретного лица. Не всегда клиент способен это сделать сразу. Конкретизация является одной из супрессивных техник гештальт-терапии, позволяющей фрустрировать избегания чувственного опыта и передачи ответственности безличным понятиям (Наранхо К.,1995).
Вторичная выгода в таких обобщённых долгах - вполне очевидна – долг перед обществом или перед человечеством всегда огромен и его практически невозможно погасить. Предлагается настойчиво узнавать у клиента перед кем именно (конкретным лицом) существует долг.
Из сессии с клиенткой:
Терапевт: - Вы написали в графе «кому» - общество, конкретизируйте кто это?
Клиентка: - ну как общество – это все люди вокруг.
Терапевт: - все? Что именно Вы должны вот тому, проходящему за окном, мужчине?
Клиентка: - гм… нет, тому мужчине ничего не должна.
Терапевт: - разве он не является частью общества?
Клиентка: гм… /пауза/ является конечно… но я должна просто обществу, а не этому человеку конкретно.
Терапевт: значит есть люди, которые не входят в общество? А вон та женщина? (глядя в окно). Или тот молодой человек?
Клиентка: ну, скорей всего я не имею ввиду всё общество, скорей всего общество – это для меня школа в которой я училась.
Терапевт: школа - это всего лишь задние из нескольких этажей. Кому в школе Вы должны?
Клиентка: гм. директору. Хотя нет, завучу, потому что она был добра ко мне.
Таким образом, находится некое конкретное лицо, на кого направлен долг. От абстрактного «общества» клиентка пришла к определённой персоне - конкретному завучу, конкретной школы, человеку с именем и фамилией. Персонализация в данном случае направлена на разрушение стереотипа клиента восприятия долга чему-то или кому-то (как общество) глобальному, неподъёмному, чему-то с размытыми границами и соответственно несоизмеримому с «отдачей».
Вторая колонка «что?»
Казалось бы – она достаточно проста. Например, клиент заполнил первую колонку «кому» – «маме» и вторую заполняет практически автоматически не задумываясь при ответе на вопрос «что?» - «внимание». На самом деле такие понятия как «внимание» «забота» «любовь» - тоже требуют конкретизации. Кажется, что это как бы само собой разумеется, но на поверку каждый человек в наделяет эти понятия разным смыслом. Для кого-то внимание ─ это проводить с другим, которому оказывается это самое внимание, 24 часа в сутки, в то время как для для другого – подарить дорогой подарок. На этом этапе заполнения таблицы рекомендуется прояснять и конкретизировать понятия клиента. Что это означает конкретно для него? Чаще всего, клиент и сам не задумывается о том, какой смысл вкладывает в абстрактное высказывание.
Из сессии с клиентом:
Терапевт: Вы написали, что Вы должны отцу заботу. Что значит забота для Вас?
Клиент: (с недоумением) как? Да просто заботиться
Терапевт: что конкретно Вы должны делать? Давать деньги? Ходить для него в магазин? Проводить с ним время? Заниматься вместе делами? Что-то ещё? Как именно для Вас выразиться забота?
Клиент: гм… я никогда не задумывался об этом, даже в голову не приходило… дайте подумать… ну, заботиться – это да, это проводить с ним время, оплачивать его больницу, возить куда-нибудь если ему нужно. Да, наверное, так.
Терапевт: а что не включает Ваша забота о нём?
Клиент: да всё включает!
Терапевт: должны ли Вы стирать для него одежду? Совершать гигиенические процедуры?
Клиент: ну уж нет, этого я не должен!
Терапевт: значит не всё включает?
Клиент: (удивлённо) да, смотрите-ка, получается, что не всё.
В итоге от достаточно абстрактного понятия «забота» мы приходим к конкретным действиям – т.е. к тому, что именно клиент включает для себя в понятие отдачи долга. Рекомендуется в этой колонке конкретизировать понятие до тех пор, пока на месте понятия как такового не обнаружатся конкретные действия. Это формирует у клиента границу обязанностей. Полезно расспрашивать клиента о том, что НЕ входит в это понятие – так формирование границы происходит чётче и воспринимается клиентом яснее.
Третья колонка «сколько?»
На этой колонке многие клиенты «застревают», недоумевают, задумываются, иногда возмущаются и злятся. И в самом деле, можно ли измерить любовь? Заботу? Внимание? Абстрактное понятие «забота» - нет, а вот действия, которые это понятие включает - вполне. Если клиенту очень сложно заполнить эту графу, можно предложить ход «от обратного». Или включить критерии «максимума-минимума», например,
Из сессии с клиенткой:
Терапевт: Вы написали, что должны заботиться о муже, готовить еду, стирать его вещи. Сколько времени Вы должны этому посвятить? И когда? Бывают ли из этой аксиомы исключения?
Клиентка: (возмущённо) как это сколько? Я всегда должна готовить еду и всегда должна убираться!
Терапевт: - 24 часа в сутки? До конца дней своих?
Клиентка: н-н-ну… нет, я не готовлю 24 часа в сутки. Но в доме всегда должна быть еда.
Терапевт: даже если Вы больны и у Вас температура 39? Даже если Вы рожаете или лежите в больнице? Вы не можете уехать в другой город? В командировку? В гости? Вы должны готовить как повар из хорошего ресторана? Каждый день? Или пельмени – это тоже еда?
Клиентка: (пауза) я даже не знаю. Я когда-то лежала в больнице две недели и конечно не готовила ничего, муж справлялся сам. Но тогда у меня было оправдание – я болела.
Терапевт: а Вы можете просто не захотеть готовить?
Клиентка: гм… не знаю, я никогда не думала об этом. Меня так воспитали, что в доме всегда должна быть еда.
Такой диалог выводит клиента на вопрос «а что будет если?» т.е. возможность вербализации и исследования самой «катастрофической» фантазии. И сама возможность исследования этой фантазии уже допускает варианты и возражения, расшатывает аксиоматичность и незыблемость интроективных конструкций. Заставляет клиента задуматься над вопросом «почему» он должен. Лежащие в основе интроекты могут быть сведены к простым заключениям по типу «так нельзя делать», «это неправильно». Далее они доступны либо мягкому обсуждению в диалоге, либо жесткой конфронтации, когда терапевт в ролевой игре берет на себя «роль» интроектора, озвучивая предписание, а клиент конфронтирует его собственными контраргументами. В приведенном выше диалоге клиенткой используются такие фразы как «всегда». Такие сверхобобщенные и глобальные понятия как «всегда», «никогда», или «меня так воспитали» отражают беспомощность клиента и его неспособность принять ответственность за действия на себя.
Ещё один диалог из сессии с клиентом:
Терапевт: Вы должны маме внимание в виде Вашего времени. Сколько времени Вы ей должны?
Клиент: как можно больше! Она говорит, что я всегда недостаточно провожу с ней время.
Терапевт: а достаточно – это сколько? 24 часа в сутки? каждый день? Всегда?
Клиент: нет, ну что Вы! Если я буду проводить с ней 24 часа в сутки, то что останется мне?
Терапевт: тогда – сколько времени Вы ей должны?
Клиент: ну как минимум звонить каждый день чтобы она не волновалась. И приезжать каждые выходные.
Терапевт: минимум для Вас или для неё?
Клиент: минимум для неё, как по мне, так хватило бы и раз в месяц приехать, да и звонить можно бы раз в неделю.
Шкалирование минимума-максимума позволяет узнавать сколько своих сил, времени и внимания клиент должен отдавать в качестве платы за долги. И разницу между своими представлениями о минимуме-максимуме и требованиями лица, которому отдаётся долг. Здесь полезно уточнять запрашивает ли конкретное лицо (в данном случае мама) этот долг – т.е. приезды по выходным и звонки каждый день или это является собственными проекциями клиента. Эта колонка проясняет величину долга, помогает долженствования структурировать и соразмерить. Часто, прописав это на бумаге, клиенты очень удивляются тому реальному объёму долга, который они для себя внутренне сформулировали.
Четвертая колонка «за что?»
Чаще всего у клиентов не возникает трудностей с заполнением этой колонки, если речь идёт о конкретном близком человеке: «мама», «ребёнок» «муж». И напротив, они возникают, если говорится об абстрактных понятиях «семья», «человечество». Поэтому абстрактные понятия мы конкретизируем ещё в первой колонке. Колонка «за что?» отражает разделение ответственности должника и того, кому он должен. Что такого важного и ценного сделала для клиента данное лицо, что человек так много оказывается ему должен?
Из сессии с клиентом:
Терапевт: Вы написали, что должны маме внимание в виде своего времени. Должны звонить каждый день и приезжать в выходные. За то, что она Вас родила, дала Вам жизнь?
Клиент: да, так и есть. Я у мамы в неоплатном долгу. Ей было сложно решиться на второго ребёнка (коим является клиент) и это отец её уговорил
Терапевт: давайте поразмышляем, когда Ваша мама Вас родила, сколько ей было лет?
Клиент: какое это имеет отношение? Ну, 27 кажется, да, 27.
Терапевт: т.е. не 7 и не 17? Когда мама приняла решение о том, что Вы у неё родитесь, Ваша мама была взрослым человеком в здравом уме, трезвой памяти и сама приняла решение иметь второго ребёнка.
Клиент: это её отец уговорил
Терапевт: Может быть. Но для того чтобы Вы родились она не подвергалась пыткам или насилию и это не Вы её уговорили, правильно? Какова именно Ваша ответственность в том, что Вы появились на свет?
Клиент: моя? Гм… да, если рассуждать, то вроде никакой. Странно даже. Я всё время думал, что это из-за меня у неё жизнь не сложилась.
Разделение ответственности – очень важно. Интроектора стремится переложить ответственность на интроецируемого. Родительские фразы «из-за тебя всё плохо» или «ты получил двойку, я понервничала и заболела» и так далее, нагружают ребёнка той ответственностью, которая на самом деле ему не принадлежит. Последняя колонка «за что?» помогает прояснить и разделить зоны ответственности, а порой просто сводит на нет сам долг, который клиент успел «вырастить» вследствие некритическим образом присвоенных интроектов.
Подводя итоги, можно сказать о том, что данная техника успешно работает у лиц с погранично-невротическим уровнем личностной организации, которые хоть и имеют определенную диффузию идентичности, тем не менее способны переносить противоречия и тревогу, связанную с их наличием. Она позволяет измерить «несоизмеримое», подвергает здоровой критике закреплённые интроекты и расшатывает аксиоматичность устоявшихся убеждений. Позволяет сделать границы клиента более чёткими, менее ригидными, настраивает внутренние «фильтры» критики, позволяя принимать или отвергать, приходящие извне утверждения, по собственному выбору.
Список литературы- Blatt S.J. (1974). Levels of object representation in anaclitic and introjective depression. The Psychoanalytic Study of the Child, 24, p.107-157
- Blatt, S.J., & Blass, R.B. (1990). Attachment and separateness: A dialectic model of the products and processes of psychological development. The Psychoanalytic Study of the Child, 45, p. 107-127
- Абрахам К. Характер и развитие / Карл Абрахам. — Пер. с нем. под науч. ред. С.Ф. Сироткина. Предисловие В.М. Лейбина. — Ижевск: ERGO, 2007. — 180 с
- Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе / Пер. с англ. — М.: Независимая фирма “Класс”, 1994. — 480 с. — (Библиотека психологии и психотерапии, вып. 49).
- Наранхо К. Гештальт-терапия: Отношение и Практика атеоретического эмпиризма / Перев. с англ.— Воронеж: НПО «МОДЭК», 1995.— 304 с.
- Перлз Ф.С. Эго, голод и агрессия / Пер. с англ. М.: Смысл, 2000. — 358 с.
