Когда речь заходит о собственном благосостоянии и «положении в обществе», все благие намерения становятся камушками, которыми вымощена дорога в ад. Правда, это очень комфортный и благополучный ад, в котором вкусно естся и сладко спится. Так как же убедить подростка в том, что «Бентли» и трехэтажный особняк — не главное в жизни? И вообще, а стоит ли его настраивать на это? Не окажем ли мы тем самым любимому чаду медвежью услугу? На эту непростую тему беседа с нашим постоянным консультантом-психологом, психоаналитиком Екатериной Антоновой.
— Прежде чем говорить о воспитании патриотизма, я бы сначала поговорила о душе и о том, в каком состоянии она находится у современного человека. Потому что понятие патриотизма относится не к области рационального и не к инстинктам, а именно к душе. Начнем с того, что среднестатистический современный человек не историчен. Чаще всего он практически не ощущает своей сопричастности ни к предкам, ни к истории страны. Он погружен в заботы и задачи дня сегодняшнего. Тогда что же такое вообще современный человек? Тот, который умеет пользоваться компьютером и всевозможными гаджетами, одет в соответствии с современной модой? Но в таком случае мы видим очень ущербную и просто слаборазвитую личность. Личность, которая отказалась от своей духовности.
— А эта личность, сидя в своем «Бентли» и пользуясь всеми своими гаджетами, ответит вам милым стишком Бориса Заходера: «Да вы же бандиты! — Не спорим — бандиты. Зато мы обуты, одеты и сыты. Вон мальчик на нас как печально глядит. Жалеет, бедняжка, что он – не бандит»… Сейчас не девяностые и не о бандитах речь у нас, но подставьте вместо слово «бандит» слово «потребитель» и получите то же самое.
— В нашем бессознательном есть место, принадлежащее сакральному, духовному, и Карл Юнг это доказал. И если это место занимает что-то другое, то происходит расчеловечивание. Это прозвучит банально, но без Бога в душе человек перестает быть человеком. Считается, что глаза — это зеркало души. Вспомните, как у нас принято говорить о западном человеке-потребителе: у него вместо глаз по доллару. К сожалению, у многих наших соотечественников глаза тоже начинают напоминать американскую валюту. Им кажется, что они «одеты, обуты и сыты», но при этом происходит колоссальное внутреннее обнищание, с которым они неминуемо столкнутся, и это может стать для них настоящей катастрофой.
— А нельзя ли как-то поконкретнее, к чему именно может привести вот это внутреннее обнищание?
— Как правило, у таких людей не бывает счастливых браков. Счастье — это вообще понятие нематериальное, к благосостоянию не имеющее никакого отношения. Можно испытать счастье, играя в снежки с ребенком, слушая любимую музыку, просто сидя рядом с мужем на диване. Но потребитель лишен душевного наполнения, он заменяет его чисто внешними удовольствиями. Но удовольствия, в отличие от душевной близости, надоедают и приедаются, оттого и начинается безудержная гонка за новыми, более яркими и острыми ощущениями. В таких семьях очень часто у каждого есть своя функция. Глава семьи должен обеспечивать деньгами, жена — создавать ему достойную «вывеску», дети должны отлично учиться. Но при этом всем очень одиноко и холодно, потому что душевного энергообмена не происходит.
— По-моему, сама психология потребительства ведет к разводам. Молодые люди женятся, а потом вдруг выясняется, что муж не может обеспечить жене ту жизнь, о которой она мечтала до свадьбы. Причем ее даже не волновало, сколько он зарабатывает, просто в ее сознании при помощи фильмов и рекламы сложился стереотип того, какой именно должна быть жизнь…
— Тут еще вопрос: а почему эта девушка выходила замуж? Не потому ли, что «все подруги замужем» или просто «пора уже»? Опять это своего рода функция, продиктованная социумом, а настоящих чувств, настоящей душевной близости и в помине не было. У нас сегодня оказались выхолощены самые важные, сакральные события жизни. Я как-то была на крестинах и пришла в ужас от того, что сразу после таинства мужчины стали рассказывать скабрезные анекдоты, а мама ребенка так и не выучила ни одной молитвы. Это было даже не данью традициям, даже не просто ритуалом. Это было совершенно механической функцией: ребенка надо окрестить, так все делают. Мы теряем самое главное, что наполняет нашу жизнь: человеческие отношения, общение с близкими, с детьми. Но если это утрачивается и перестает быть ценностью, то о каком воспитании патриотизма может идти речь? Человек укореняется не в родине, не в истории предков, не в культуре, даже не в семье, — он укореняется в вещах, которым начинает служить.
— В таком случае родиной становится то место, где этих вещей больше и качество их выше…
— Я бы даже сказала, что для них просто родины не существует. Поймите правильно, я же не говорю, что переезд в другую страну это обязательно предательство. У меня родственник уже двадцать лет живет в Австралии, у него там две внучки родились, причем отец их — итальянец. Так вот девочки говорят на трех языках: английском, итальянском и русском. Они никогда не были в России, но много знают о ней от близких. Знают культуру, традиции, в их семье отмечается и католическое, и православное Рождество. Так могу ли я считать, что мой родственник отказался от родины? Он остался русским до мозга костей. Ну, так сложилась жизнь, что ему пришлось уехать далеко от России. А наши великие писатели и поэты, вынужденные эмигрировать? Они же и на чужбине продолжали искренне любить родину, а творчество их вошло в нашу культурную сокровищницу. Укорененность в родной культуре и родной истории можно ощущать где угодно. Можно, как Вертинский, отправить в Советский Союз целый эшелон медикаментов, когда началась Великая Отечественная война. Можно, как Деникин, умолять разрешить ему сражаться в рядах Красной армии против фашистов хоть рядовым. А ведь и Вертинский, и Деникин на тот момент жили за рубежом, в эмиграции…
— …да, и можно, как Набоков, будучи нобелевским лауреатом, принципиально жить в эмиграции только в отелях, объясняя это тем, что дома у него за границей по определению быть не может. И кто посмеет сказать, что они не были патриотами?
— Детям, особенно подросткам, историю надо рассказывать честно. Да, надо объяснить, почему тот же Деникин или Набоков оказались за границей. Потому что именно честный исторический контекст позволит в полной мере прочувствовать и оценить их патриотический порыв. Потому что на примере того же Деникина можно показать, что истинный патриот никогда не смешивает понятия власти и родины. И если Родина в опасности, то надо забыть все свои претензии к власти и встать на защиту родной страны. Очень важно, чтобы история обретала конкретные живые лица, чтобы она не была формализована. Почему у нас принято поздравлять ветеранов только девятого мая? Разве в этой войне нет других великих дат, великих побед? Страшно, когда искренний порыв души подменяется механической функцией.
— Вот один недавний пример. Девушка пытается разыскать подругу детства, которая сейчас живет в Америке. Находит ее маму, говорит, как мечтает пообщаться с подругой, и слышит в ответ: «Она тоже с тобой с удовольствием пообщается, но только на английском». Такое вот условие. Это что, желание стать американистей самих американцев?
— Прежде всего, это колоссальный комплекс неполноценности. Внутренне зрелый и самодостаточный человек никогда не станет комплексовать по поводу своей национальности или своего благосостояния. Само по себе желание «стать, как все» наводит на печальные мысли. Но тут ведь еще какая-то патологическая готовность отказаться от родных корней, от предков, от культуры. Эта девушка убеждена, что если будет говорить только по-английски, одеваться и вести себя, как американка, то станет «своей». Но это утопия! Она так всю жизнь и будет «делать вид», изо всех сил стараться соответствовать американским стандартам. Самое смешное, что в любой стране мира будут ценить и уважать человека, который ценит и уважает себя, свою историю, свою культуру.
— А чем все-таки грозит отказ от своей истории и своей культуры?
— А вы представьте себе большое раскидистое дерево с мощными корнями, которые уходят глубоко в землю. Эти корни питают его, доставляют влагу и необходимые питательные вещества. Что будет, если перерубить их? Оно просто засохнет. Отказываясь от своей родины и своего рода, мы отказываемся от огромного пласта коллективного бессознательного. Мы, в сущности, обнуляем себя. И еще: объясните ребенку, что инфантильный человек всегда найдет виноватых в своих бедах: родину, государство, соседей. Вместо того, чтобы взглянуть на себя.
