В пьесе Шварца, экранизированной Марком Захаровым, для нас скрыто много важных вещей. Эти вещи, как в известной новелле Конан Дойля, лежат на самом видном месте, но именно поэтому не видны, затерты миллионами взглядов. Мы так привыкли любить этот фильм и его героев, что уже не можем разглядеть, а кто, собственно, эти герои, какие послания в них зашифрованы.
Начнем с Волшебника. Кто этот персонаж? Это сильный, умный, состоявшийся мужчина, переживающий кризис 40-45-ти лет. Он чувствует неумолимое приближение скуки во всех сферах жизни – в творчестве и в браке. Он борется с самым страшным врагом, сопутствующим возрасту – остыванием, равнодушием.
Он разозлен, разочарован, он устал. Его жена реагирует на его импотенцию соответственно – она тоже охладевает к мужу и относится к нему с брезгливой терпеливостью, как к хронически больному.
В этой ситуации Волшебник придумывает Медведя и принцессу. Он создает что-то вроде компьютерной симуляции, чтобы возбудиться, вдохнуть новый огонь в творчество и в отношения с женой.
Похожая ситуация показана в фильме Феллини «8 с половиной» (1963). Надо отметить, что пьеса Шварца была написана раньше, в 1954 году, так что фильм Феллини не мог повлиять на Шварца, но наверняка повлиял на Марка Захарова.
У Феллини режиссер (Мастрояни) ставит фильм, собирая в него всех своих любовниц, шаржируя и перемешивая их образы. С одной стороны, он хочет доказать себе, что ему еще интересно заниматься своим режиссерским ремеслом, а с другой – пытается разобраться в перепетиях своей семейной и сексуально-эмоциональной жизни.
Нечто подобное делает и Волшебник в «Обыкновенном чуде». Однако если герой Мастрояни населяет свой воображаемый мир женщинами, с которыми он жаждет разобраться, то герой Янковского придумывает себе символического сына, своего альтер-эго, поскольку жаждет разобраться с собственной идентичностью. Таким образом, если у Феллини герой решает проблему зрелости - «кого я на самом деле хочу?», то у Марка Захарова герой решает более раннюю проблему «кто я?».
Отношения между Волшебником и Медведем носят двойной характер – Волшебник выступает символическим отцом Медведя и одновременно – магом, демиургом фантазии. Как отец он хочет быть гуманным и уважать право своего сына самостоятельно принимать решения. Но как демиург, владелец своей фантазии, он безжалостно манипулирует им по типу «я тебя придумал, я тебя и уничтожу».
Когда Медведь отказывается поцеловать принцессу, выбрав жизнь вместо любви, Волшебник говорит ему самую жестокую фразу:
– Я не буду тебе помогать. Ты мне больше не интересен.
Эта фраза выдает так называемое нарциссическое расширение – сын был нужен исключительно для того, чтобы исполнить сценарий, предписанный ему отцом. Он должен был пожертвовать жизнью, чтобы развлечь и вернуть влечение в охладевшую пару Волшебника и его жены.
Вероятно, своей смертью он должен был продемонстрировать силу любви - любви Волшебника к жене. Однако сам Волшебник не собрался жертвовать жизнью ради жены, он предпочитал убить свое создание, Медведя. Это ритуальное и театрализованное убийство, задуманное Волшебником, напоминает Колизей, где пролитая на арене кровь должна была возбуждать и развлекать праздных римских граждан. Когда же Медведь отказывается служить таким садистическим кровавым возбудителем, он навлекает на себя гнев отца и изгнание из дома.
Конечно, можно возразить, что Шварц вовсе не писал садистическую пьесу. Ведь ясно же как белый день, что, поцеловав принцессу, Медведь остался бы человеком. В этом и состоит обыкновенное чудо, такова была задумка Волшебника.
Однако Медведь об этом не знал. И ребенок нарциссических родителей не знает, что они хотя ему только хорошего, когда используют его, принуждают следовать своим целям, когда подменяют его собой. Вместо того чтобы радостно идти навстречу своей красивой запланированной гибели, он тухнет, вянет и фактически не живет. Абдулов в фильме Марка Захарова очень убедительно сыграл роль ребенка нарциссических родителей, молодого человека с отсутствующим Я.
Медведь – самый внутренне пустой персонаж в этой истории. У каждого героя в фильме есть своя воля, мотивация, яркий характер. А у Медведя нет. На нем будто лежит тень непроявленности, нереальности, отсутствия воли и желаний. Он не принадлежит себе, не знает, кто он, чего хочет и зачем живет. Он депрессивен и стёрт. Несмотря на привлекательную внешность и обаяние, он кажется неживым и ненастоящим. Как будто он получил свою жизнь взаймы от отца и не может ей распоряжаться. Все, что он может – выполнять волю отца.
И Медведь подчиняется этой воле. Он приходит к принцессе, чтобы быть убитым. И хотя выглядит так, будто он готов умереть ради любви, фактически – ради отца, чтобы исполнить его предписание. Он несет себя на заклание, т.к. не в силах перенести отвержение и игнор Отца. И когда он целует принцессу, мы видим не акт любви, а парализованную волю, отсутствие инстинкта жизни, подчинение матрице.
