Есть гипотеза, которая утверждает, что люди как вид отделились от своих предков в африканской саванне, где и прожили несколько миллионов лет. Они жили небольшими группами, занимались охотой и собирательством. В соответствии с этой гипотезой, ученые предположили, что именно вид саванны кажется нам самым родным и привлекательным. Ландшафт там выглядит так:
- Открытые пространства низкорослой травы перемежаются кустами и небольшими рощами.
- Вода находится близко, легко можно распознать ее признаки.
- Горизонт хорошо просматривается как минимум в одном направлении.
- Обитают животные и птицы.
- Растут цветы и фруктовые деревья.
Такой ландшафт позволяет увидеть хищников и других врагов, а также дичь, обеспечивает защиту. Здесь нет проблем с питанием и водой. Мы сознаем, что можем контролировать пространство, и нам это очень нравится.
В ходе научного эксперимента ученые показали фотографии с изображением пяти видов ландшафта участникам разного возраста (8, 11, 15, 18, 35 лет и людям старше 70) и просили ответить, какое из увиденных мест они хотели бы посетить, в каком им хотелось бы жить. Среди пейзажей были восточноафриканская саванна, пустыня, тропический, хвойный и лиственный леса.
Результаты исследования оказались довольно любопытными. Практически никому из участников не приглянулась пустыня. Людям старше 15 лет понравились лиственные и хвойные леса. А вот большинство детей восьми лет выбрали саванну как для жизни, так и для посещения. Они никогда не были в подобных местах, и исследователи предположили, что это запрограммированное мозгом предпочтение.
Ученые назвали это предположение гипотезой саванны. С рождения мы воспринимаем как красивые те места, в которых проживали наши предки. С возрастом нам начинают нравиться и другие пейзажи – в зависимости от места проживания. Это предположение было подтверждено и в других экспериментах.
Исследователи выяснили, что нам нравится совершенно определенный вид деревьев, именно тот, который типичен для саванны. Обратите внимание на японские сады. Это – зонтичная акация (Acacia tortilis), дерево, которое вы видели на уроках географии в школе, в фильмах или даже в своих снах.
Растущее дерево становится для нашего мозга индикатором красоты и пригодности: если вы видите акацию, это означает, что в этом месте есть все, что нужно человеку для жизни.
Наши критерии красоты лица и тела человека, вероятно, так же запрограммированы. Когда мы смотрим на красивого человека или ландшафт, активизируются одинаковые участки мозга. Причем у людей нам часто нравятся большие глаза, полные губы и тонкая талия, а в ландшафте привлекает обещание всех необходимых ресурсов, предсказуемость и свобода. Все, что позволяет нам выжить, продолжить свой род, в ходе эволюции начало восприниматься как красивое.
Когда мы взрослеем и погружаемся в современную жизнь, эта программа отчасти корректируется. Мы «улучшаем» свой вид с помощью парикмахерского и портновского искусства, косметики и пластических операций, стремимся сделать красивее среду, в которой мы живем. Обратите внимание, как японские садовники создают деревья, похожие по форме на деревья саванны – места, которого они никогда не видели!
Растения создают атмосферу богатства природы. И если ландшафт подходит нам для жизни, продолжения своего рода, мы воспринимаем его как красивый. Гипотеза саванны, возможно, – самая романтичная гипотеза в науке, потому что пытается ответить на довольно интригующий вопрос, связанный с поиском своего места, дома и желанием вернуться к исконным корням.
ЛитератураChatterjee A. The aesthetic brain: how we evolved to desire beauty and enjoy art. New York : Oxford University Press, 2014.
Han K. T. An exploration of relationships among the responses to natural scenes: Scenic beauty, preference, and restoration // Environment and Behavior, 2010. 42 (2).
Synek E., Grammer K. Evolutionary Aesthetics: Visual Complexity and the Development of Landscape Preference [Manuscript]. 1998.
Борис Зубков
