Я собирался написать эту статью в течение долгих месяцев. В чем же причина того, что я, в конце концов, делаю это? Не в том ли, что я урвал наконец немножко свободного времени? Нет, не в том. У меня куча студенческих работ, которые необходимо проверить, бланки заказов на книги, которые требуется заполнить, заявка на отзыв от научного фонда и черновики диссертации, которые нужно вычитать. И работа над настоящей статьей для меня — возможность не делать все вышеперечисленное.
В этом и состоит сущность подхода, который я называю структурной прокрастинацией. Эта открытая мной стратегия удивительным образом превращает прокрастинаторов в высокоэффективных людей, достойных всяческого уважения и восхищения за умение довести до конца любое дело и с пользой потратить время. Все прокрастинаторы откладывают на завтра то, что нужно сделать сегодня. Структурная прокрастинация — это искусство заставить эту неприятную особенность работать на вас.
Ключевая идея тут в том, что прокрастинировать вовсе не означает абсолютно ничего не делать. Прокрастинаторы редко когда совсем ничего не делают — просто они делают что-то малополезное, вроде работы в саду, заточки карандашей или рисования диаграмм, как им получше разложить папочки с документами, когда до них наконец дойдут руки. Зачем прокрастинаторы делают всё это? Затем что для них это возможность не делать чего-то более важного. Если бы заточка карандашей была единственным делом прокрастинатора, то никакая сила в мире не заставила бы его этим заниматься. И все же прокрастинатора можно замотивировать делать и сложные, важные и своевременные дела — если только эти дела будут способом не делать дел еще более важных.
Структурная прокрастинация означает, что вы формируете структуру своих дел так, чтобы использовать этот факт. Список дел, который находится у вас в голове, будет упорядочен по важности. Дела, кажущиеся наиболее срочными и важными, окажутся сверху. Но ниже по списку будут и другие задачи, которые тоже стоило бы выполнить. Заниматься ими — это способ не заниматься тем, что у вас в верхней части списка. Найдя подходящую структуру дел, прокрастинатор становится полезным обществу гражданином. В действительности прокрастинатор может даже приобрести репутацию человека, много успевающего в жизни, — как это вышло со мной.
Образцовый случай структурной прокрастинации был у меня, когда мы с женой подвизались кураторами в Сото-хаусе, студенческом общежитии в Стэнфорде. По вечерам, имея кучу дел: проверку студенческих работ, подготовку к лекциям и разного рода организационную работу, — я бросал все это и шел из своего коттеджа к ближайшему общежитию: побродить, перекинуться в пинг-понг с местными обитателями или зайти к ним и поговорить «за жизнь», а то и просто так посидеть, почитывая газетку. Я приобрел репутацию ревностного куратора и одного из немногих профессоров в городке, который съел со студентами пуд соли и знает их как облупленных. Итак, установлено: играешь в пинг-понг, лишь бы не делать более важных дел — и приобретаешь репутацию «работника не за страх, а за совесть».
Прокрастинаторы зачастую поступают прямо наоборот. Они пытаются свести к минимуму свои обязательства, полагая, что, если у них останется немного дел, они прекратят прокрастинировать и доведут их до конца. Но это вступает в противоречие с самой натурой прокрастинатора и лишает их наиважнейшего источник мотивации. Эти немногиезадачив списке будут по определению самыми важными, и единственным способом не делать их будет не делать ничего. Это прямой путь к тому, чтобы стать «одноклеточным созданием», а отнюдь не высокоэффективной личностью.
Здесь вы, возможно, зададитесь вопросом: «А что с теми важными делами вверху списка, которые так и не будут сделаны?» Признаюсь, тут кроется потенциальная проблема.
Фокус в том, чтобы собрать вверху списка правильные дела. Критериев правильности два. Первый — кажется, что по ним уже точно наступает последний срок (а на самом деле не наступает). И второй — кажется, что они ужасно важные (а на самом деле не такие). К счастью, жизнь изобилует такого рода задачами. В университетской жизни подавляющее большинство дел попадают в эту категорию, и я уверен, что то же самое верно и для большинства других крупных учреждений. Возьмите для примера хоть самую первую строчку из моего текущего списка дел. Там значится: закончить статью для книги по философии языка. Предполагалось, что она будет закончена одиннадцать месяцев назад. Я успел сделать огромное количество других важных дел, чтобы только не приниматься за это. Пару месяцев назад, мучимый чувством вины, я написал письмо редактору, где описал, как я сожалею, что так безбожно опоздал, и выразил горячее намерение приступить к работе. Написание письма было, конечно, возможностью отложить работу над статьей. Но при этом выяснилось, что я, на самом деле, отстаю от графика не больше остальных. Ну и, если уж на то пошло, насколько важна эта статья? Не настолько, чтобы в какой-то момент не появилось что-то, что кажется еще более важным. А вот тогда я снова к ней вернусь.
Другой пример — это бланки заказов на книги. Я пишу это в июне. В октябре я буду вести класс по эпистемологии. По этим бланкам уже истек срок подачи в книготорговую базу. Легко принять это за важную задачу с поджимающими сроками (для тех, кто не является прокрастинатором, я замечу, что сроки действительно начинают поджимать через неделю-две после того, как окончательно истекают). Я почти ежедневно получаю напоминания из секретариата, студенты иногда спрашивают меня, что нам предстоит читать, и незаполненные бланки лежат прямо посередине моего стола, в аккурат под упаковкой от сэндвича, который я ел в прошлую среду. Эта задача почти в самом верху моего списка дел; это нервирует меня и мотивирует делать другие полезные, но менее серьезные вещи. Но ведь на самом деле те, кто не прокрастинирует, бланки уже заполнили, и книготорговая база вполне загружена ими. А я своими могу заняться в середине лета, и все будет замечательно. Мне всего лишь нужно заказать хорошо известные книги от зарекомендовавших себя издательств. Начиная с сегодняшнего дня и, скажем, до 1 августа я могу взяться за несколько других, определенно более важных, дел. А потом со спокойной душой стану заполнять бланки заказов, чтобы получить возможность эти новые дела не делать.
Наблюдательный читатель в этом месте может смекнуть, что структурная прокрастинация требует определенной доли самообмана, поскольку использующему ее приходится постоянно испытывать на себе эффект пирамиды. Так оно и есть. Нужно уметь осознанно браться за задачи, значение которых преувеличено, а сроки нереальны, одновременно убеждая себя, что эти задачи являются и важными, и неотложными. В этом нет проблемы, ведь практически все прокрастинаторы обладают превосходными навыками самообмана. А что может быть достойнее, чем исправлять один изъян в характере с помощью другого?
