"Жили-были старик со старухой, и было у них три сына. Старший сын умом-разумом горазд, средний - ни то, ни сё, а младший - как водится, дурак дураком.
Вот померли старики, и стали братья наследство делить. Старшему достался дом, среднему баня, а дураку сказали: иди, гуляй, Ваня. Ну, Ваня и пошёл.
Вышел за село, и пошёл, куда глаза глядят. Всё лето ходил по деревням да по ярмаркам, кому забор починит, кому крышу, где частушку споёт за звонкую монету, а ночевал где придётся. А чего? Гулять-то интереснааа!
Повернуло лето на осень - похолодало. Стал Ваня искать, куда приткнуться. Набрёл на мельницу и попросился в работники. Правда, люди поговаривали, что мельник с самим чёртом знается, да Ване-дураку разговоры те побоку.
Взял его мельник. А чего не взять? Парень силушку имел недюжинную, и дело не хитрое: мешки с зерном тягать и в ковш засыпать, а уж как мука посыпется, - мешки с мукой в складной амбар да на выдачу.
Ваня дело быстро выучил, справляется. Кормят сытно, спать тепло. Хозяин уж и не смотрит за ним, - видит, что доверенный парень, честный.
***
Вот, значит...
Случилось как-то, что мельник к вечеру собрался и уехал. Будто в село соседнее на именины. Утром, мол, буду. А Ване что? Дело хозяйское. Хоть к ведьмам на шабаш.
Но только приехал мельник спозаранку и спать завалился непробудно. Видать, закрутили ведьмы, да... А Ивану наказал, коли зерно привезут, сам примай, да мели. Неча работе стоять, - я, мол, нынче лежняком, а ты - бегуном. Вот и бегай.
Денёк выдался работный. Целый день везут да везут. Упарился Ваня.
Приехал мужик рябой, зерно привёз. Ну, Ваня мешок зерна, да сразу к ковшу тянет, а посмотреть забыл с усталости. А уж как ссыпать стал, да так и ахнул: в место зерна-то порошок рудный твёрдой-претвёрдой! Да уж поздно увидал-то! Руда в ковш просыпалась да в жернова. А жернова скрипели - скрипели, да лопнули!
Встала мельница. Встала мельница - зерно не мелется. Зерно не мелется - муки нет. А без муки и калач не выпечешь.
Ваня на мужика: "Ах ты тать!" А того и след простыл. Завистник, штоль какой? А хозяин тут как тут. Спустил на Ваню всех собак. Сам, как собака злой.
- Такой ты и рассякой, - говорит, - как же ты не доглядел?!
Иван молчит, не спорит. Понимает, что виноват. Ну, хозяин успокоился и говорит:
- Вижу, Ваня, что вину ты свою понимаешь, а коль виноват, значит, надо дело исправлять. Новые жернова надо на мельницу ставить. Но чтобы такого печального случая не повторилось, жернова надо ставить вечные. Согласный, ты, Иван, вечные жернова достать?
- Согласный - отвечает Иван, - да где же взять их?
- А вот покажу я тебе одно место, ты туда смотаешься и достанешь. Только не удивляйся ни чему, делай дело, и всё.
Ведет мельник Ивана в амбар, подводит к большому ларю, на ларе - пудовый замок. Снял мельник с пояса ключ, замок открыл, крышку ларя поднял, и говорит Ивану:
- Полезай!
Глянул Иван в ларь, а дна-то нету! Вспомнил Иван, что про мельника говорили, будто он чёрту то ли кум, то ли деверь. Вот попал так попал! Да что делать? Ведь надо как-то ситуацию исправлять. Мельник ему говорит:
- Ты вот глянь, тут вот у стеночки ларя лесенка привязана, ты по ней-то и спускайся.
Иван полез...
Вот, значит...
Спускается Иван вниз по лесенке. Темень, не видно ни зги. Ваня лезет.
Немного погодя стало светать. Пригляделся, видит - внизу луга, леса, а чуть подале город белокаменный, терема да палаты, вдоль стены городской - хаты. Видать, люди всё-таки живут. Спустился Ваня на земь и пошёл по дороге - ко граду.
Вдруг откуда ни возмись старичок.
- Откель ты добрый молодец тут взялси? Кто таков будешь? Куда путь держишь?
- Пришёл я с земли Русской, а для вас получается, с верхнего свету, зовут меня Иваном, а иду я туда, куда дорога вот эта самая приведёт. Сам-то ты кто будешь?
- А я староста тутошний, хожу - за порядком гляжу. Чего тебе надобно, Иван, в наших краях?
- Да послал меня хозяин... жернова мельничные добыть, да жернова не простые - вечные. Имеются тут у вас жернова-то такие?
Говорит ему старик:
- Да, у нас тут всё имеется. Знамо, и жернова сыщутся. Это надо в стольном граде поискать - там всё есть! Я тоже туда намереваюсь. Пойдём, провожу.
- Ну спасибо, оте... - и не успел Иван договорить, тут же они у ворот городских и очутились. (Да, велика, видать, сила намерения-то...)
Собрался Ваня в ворота войти, как старик ему говорит:
- Погоди, милок. Дай-ка я тебе разъясню. Город у нас не простой, город у нас дивный. У нас тут - Дурацкий рай. Здесь может быть всё, чего душа пожелает. И законов тут ни писанных, ни неписаных - никаких нету. Что замыслил - то и получишь тут же, с места не сходя.
Только есть два запретных действа: дурное не мыслисть и не сумлеваться! А чтоб людишки не бесчинствовали и порядок был, - есть на них управа. Если замыслил недоброе против обчества или засумлевался хоть чуток - сразу в лоб и прилетит!
- А што прилетит-то?
- А вот сейчас узнаешь! - смеётся старик.
Ване конечно, особо беспокоиться о том не надобно было, он и так задумываться-то не привык, - дурак же, да ещё и добрый дурак-то. Но тут и он засомневался:
- Да ну... - говорит, - не могёт такого быть!
Тут вдруг-откуда-ни-возмись появились - три дюжих парня, и давай Ваньку метелить! Чуть было не разукрасили парня в хохлому.
- Верю-верю! - кричит парень.
Молодцы угомонились и "испарились" тут же, будто и не было их.
- Вот, - говорит старичок, - ты, главное, не сумлевайся. Ну а дале сам, без меня управляйся.
Молвил слово старичок и исчез. Хотел было Иван рот раззявить от сумления, но вовремя опомнился.
Вошёл Иван в Дурацкий Рай. Вот где чудеса-то... Только помечтал: хочу пряник медовый - и тут же в руки ему пряник. Хочу квасу! На тебе и квас! Хочу новый кафтан - тут ему и кафтан парчовый на диво.
- А как тут с музыкой? - думает Ваня. Тут сразу балалаешный наигрыш полился.
Сказка! Одно не пондраву пришлось Ивану. Уж больно народ какой-то тут смирной и смурной ходит. Скушный... Да потом махнул рукой - ему-то што, когда такая жизнь малиновая пошла!
Вот тут и загулял наш Ваня! Пошла у него гульба. Что ни день - Ваня сыт, пьян, на пролётке катается, маковый цветок в волосах. Хорооошая жизнь! Дурманная... Так в веселии и праздности прошла неделя, другая...
А потом вдруг ни с того, ни с сего начал Ваня тосковать - ни пряника ему не хочется, ни квасу, от музыки звон уже в ушах. Вот он от тоски хмельного пива-то и выпил, а плечо-то зудит, руки чешутся. Не показалась ему рожа одна и замахал на неё руками. Но только руками замахал, как вдруг-откуда-нивозмись опять три парня появились - набуцкали Ваньке под бока и бросили в темницу.
...
