Источник: Захаров А. И. "Дневные и ночные страхи у детей". - СПб.: Издательство "Союз", 2004.
Иллюстрации с сайта elLf houSE
Теперь нам предстоит окунуться в мир детских переживании, скрытых в той или иной мере от воспитателей, психологов, родителей, и находящих свое своеобразное решение в кошмарных снах (КС). Мы накопили большой опыт консультаций и лечения детей с невротическими проблемами формирования личности, в которых КС являются камнем преткновения как для родителей, так и для многих специалистов.
Чтобы раскодировать содержание КС, нужно знать психологию семейных отношений ребенка, подробную историю его развития, переживания в настоящем. Краткой консультацией здесь не обойтись. В среднем на полное обследование детей с неврозами и их семьи уходит три с половиной часа. В более тяжелых случаях это время может быть увеличено до пяти с половиной часов.
Тогда удается разработать и надежные рекомендации по оказанию помощи детям с учетом перестройки отношения родителей и оказания при необходимости им самим психотерапевтической помощи. Поэтому мы имеем уникальную возможность сопоставлять содержание КС с реальной обстановкой в семье и психическим развитием детей. Естественно, мы выбираем из большого банка данных только ту информацию, которая непосредственно связана с КС.
Анализ примеров мы начнем с истории девочки 4,5 лет, беспрерывно просящейся по-малому на горшок. Он ее всегда и сопровождает, как печка в сказке про Емелю-дурачка. Измученные родители, перевозящие горшок с собой, как самую драгоценную реликвию, не находят покоя и ночью, поскольку, если не разбудить и не высадить девочку ночью, кровать будет мокрой. Впрочем, не всегда и удается. А днем они постоянно слышат: "Мама, я хочу писать". Фактически, девочка боится обмочиться, особенно в дороге, в гостях, в присутствии посторонних.
Начнем издалека. Матери было 23 года, когда состоялись роды, а отцу и того меньше. Оба родителя были единственными и "неповторимыми" детьми в детстве. Оба выросли эгоцентричными, думающими только о себе, не способными делиться, сопереживать. Закончили ВУЗы, мать от экономики перешла в сферу бизнеса, все ее интересы там: радиотелефон, бесконечная гонка и прочие прелести подобной жизни.
Несмотря на левополушарный характер физиологических проб, она яркая истерическая личность, рвущаяся к славе любой ценой и не испытывающая к детям нежных чувств. Способная - да, очень, но только не в области семейных отношений.
Семья, ребенок - это досадная необходимость. Успела сделать 2 аборта, но в третий раз как-то немного испугалась - вдруг сделает третий аборт и останется бесплодной. Проснулся в ней инстинкт, да и снова заснул. Особо нервной дочь не была, но мать, когда оставалась дома, становилась все более нервной и раздраженной. Сама мать в детский сад не ходила и решила, что лучше дочь передавать из рук в руки, чем поместить ее в это зловредное учреждение.
Итак, долг сказал матери - "рожай, нужно", а чувство говорило - "не хочу, не надо", и, конечно же, она относилась, скорее, формально к дочери, чем тепло и проникновенно. Нетерпение, раздражение, недовольство достигли у матери такой степени, что она стала все чаще физически наказывать такую же своевольную и капризную дочь, более того, "трясти ее" - хватать и дергать до тех пор, пока та не теряла дар речи от страха и способность сопротивляться. Такое вот воспитание получалось.
Тут бы детский сад пригодился, стал бы своего рода отдушиной от все более нарастающего стресса матери, но предубеждение против него оказалось сильнее всех чувств. У дочери уже глазной тик появился и плакать стала чаще, но все это были цветочки до осени, девять месяцев назад.
Охватило тут мать отчаяние, муж наукой занимается, к государственной премии готовится, все родители - бабушки, дедушки - вдруг куда-то исчезли, перестали помогать, на работе заказов больше появилось - и как со всем этим управиться, ума не приложит. Появились у матери истерики, вспышки раздражения, нервные срывы.
Здесь еще один есть нюанс: дочь - копия отца, словно мать при этом и не присутствовала. А муж совершенно не устраивает весьма темпераментную мать как мужчина, с ним она словно и не женщина, а себя она считает выдающейся и заслуживающей признания всех мужчин на свете, так что сексуальную неудовлетворенность в виде раздражения и нервных срывов она обращает на дочь, как если бы она была "козлом отпущения".
Отец же с шизоидными задатками далек от дочери, он называет ее не иначе, как "человек": "Смотрите, человек пришел". Вместе с тем родители не ссорятся, соблюдают статус-кво и дочери позволяют делать все что угодно, лишь бы она не плакала и им не мешала. Тем не менее мать в процессе последующих приемов не сразу вспомнила, что дочь как-то лежала проснувшись, 6 месяцев от роду, а все взрослые, включая бабушку и дедушку, начали громко спорить, давать ей банан или нет. Полемика разгоралась, голоса усиливались, и с этой ночи девочка стала до трех лет просыпаться несколько раз за ночь и плакать каждый раз при этом с закрытыми глазами.
А тут как раз и невроз матери сформировался, и "трясучки" у дочери появились, сон стал каким-то беспокойным, вскрикивала, металась временами. Самое главное - возникло ночное недержание мочи, как мы теперь знаем, на "нервной почве", то есть у дочери дневные переживания от очень нелицеприятного отношения матери перешли в ночной сон, наполнив его напряжением и беспокойством и самим недержанием мочи от испытываемых страхов и ужасов.
Через 3 месяца грипп подоспел во время эпидемии, и днем стала непроизвольно обмачиваться. Прошло бы это, несомненно, но оба родителя принялись дружно стыдить девочку, достигшую трех лет, за столь "большое" прегрешение, и у той появилось постепенно нарастающее чувство вины и страха еще раз обмочиться, вести себя так плохо, хуже некуда, тем самым не любить родителей, не оправдывать их надежд.
Постепенно и сформировалась навязчивая доминанта страха обмочиться; чем больше девочка думала об этом, тем больше было желание воспользоваться лишний раз горшком, на котором она уже сидела бесконечно. Всё родители успели перепробовать: и медикаментозную терапию, и экстрасенсов. Никто, однако, не понял, что все дело в исходном отношении родителей - в их нежелании иметь ребенка, воспринимаемого как обуза.
Вообще при энурезе материнская и отцовская депривация, или недостаток эмоционального принятия и тепла, почти всегда имеет место. Более того, часто можно обнаружить у детей скрытые или явные проявления депрессии, выраженные неудовлетворенностью собой, отсутствием жизнерадостности и большим количеством страхов. В подростковом возрасте подобные психические реакции могут выражаться протестно-негативным поведением, когда родители вдруг, в одночасье, теряют свой авторитет и влияние на ребенка.
Сама девочка виртуозно овладела искусством плача: при любом несогласии с ней родителей вначале всхлипывала, затем голосила и в конце рыдала так, что родители были готовы на все, чтобы это прекратить. И тогда выписывался персональный Дед Мороз, и последняя кукла Барби, и полет на Майорку, благо деньги позволяли (и портили одновременно).
Случился, как это нередко бывает при неврозах у детей, парадокс. Чем больше родители, прежде всего мать, срывали свое напряжение на дочери, тем больше последняя управляла ими с помощью своих истерик и плача, своего рода невротическим бумерангом. В результате ни о каком реальном влиянии родителей не могло быть и речи, все было пущено на самотек, на его величество случай, каприз ребенка.
Любовь здесь, мы бы сказали, была наоборот: родители во всем шли навстречу, обнаруживая в то же время все более нарастающие вспышки раздражения и недовольства. Типичная невротическая ситуация в семье. Поступаем так, хотим по-другому, недовольны тем и другим, не можем определиться, находимся в "раздвоенных чувствах", да еще пытаемся найти правду друг у друга, которую, добавим, и невозможно найти в данном случае.
Что же скажем о девочке, которая сидела у нас на приеме, уткнувшись в передник матери, и молчала, затем после совместной игры с матерью несколько растормозилась и начала отвечать на вопросы? Выяснилось, что она боится всего, чего только можно бояться на свете: и одна остаться не может ни на минуту, и нападений всяких ждет, смерти своей и родителей боится, а людей незнакомых, Лешего и огненного Дракона - и подавно.
Перед сном сама не своя, а ночью Волки гуляют и тюрьма мерещится. В придачу боится собак, насекомых, змей; бури, урагана, наводнения, землетрясения. О глубине, пожаре и войне думать даже не хочет, такой страх бушует - в сравнении с ним страхи уколов и неожиданных звуков мелочами кажутся. Всего, таким образом, получается 15 страхов, что в два с лишним раза превышает средний уровень возрастных страхов.
Мало этих страхов показалось девочке, добавила: "А еще я боюсь грома, шума (внезапного, неожиданного), орла, совы и кораблекрушения (несчастья)". Переживает, что кричит на нее мать, "трясет за шкурку" ("мама у меня, как волчица, пока не выпьет кофе"). В ответ на вопрос утвердительно говорит, что болит голова после плача. Панически боится описаться, вот почему и требуется постоянно горшок.
Приведенный случай показывает, как рано нарушения сна и КС говорят о неблагополучии в психике ребенка. Если бы тогда родители сделали выводы и перестроили свою тактику отношений с дочерью, не было бы и последующего навязчивого дневного недержания мочи. Пока же ищут родители помощи, а сами измениться в более адекватную сторону не хотят, не понимают, не испытывают потребности в этом.
Характер такой неблагоприятный сформировался: будем искать любые причины вне, но только не в нас самих.
А именно все и началось с исходного нежелания иметь ребенка, с собственного эгоизма и всенарастающего, не коррегируемого нервно-психического напряжения. Пока мы внушением пытались устранить ночное недержание мочи, мать стала спать вместе с дочерью, а не ощупывать ее через решетку рядом стоящей кровати. Дочь же ночью, перед тем как обмочиться, начинала шевелиться, что и было использовано в качестве отправной точки внушения: мать чувствует во сне движения дочери - сама просыпается (а не дочь) и высаживает ее со словами "пис, пис" на горшок.
Через несколько ночей отпала необходимость в подобном высаживании, поскольку успокоенная присутствием матери дочь спала до утра, ни разу не обмочившись. Выполнение других рекомендаций позволило уменьшить напряженность в отношениях матери с дочерью и в конечном итоге снизить частоту позывов на мочеиспускание днем.
Однако только осенью, когда сами родители получили психотерапевтическую помощь и вместе с дочерью прошли курс игровых занятий по устранению страхов, удалось добиться полного улучшения ее состояния, излечения от невроза.
Мальчик 7 лет панически боится темноты (мрака), чудовищ, страшных снов. Темнота и является проявителем страха перед чудовищами, из которых больше всего поражает воображение Скелет, как уже знаем, являющийся напоминанием о Кощее и смерти в настоящем. Вечером он долго не может заснуть и спит с горящим всю ночь светильником.
На предложение нарисовать свой самый страшный сон от
