Она сидит рядом, вполоборота ко мне. Нервно трёт между собой ладони, и я почти опасаюсь, что она дотрёт их до мозолей. Она ссутулилась и смотрит в пол. Юная, 13, почти 14, лет. Года через 4 – она «расцветёт». Будет стройная, высокая, красивая. Но это – если будет…
А сейчас она в конфликте со всем миром и, что самое грустное и страшное для меня, сама с собой. Ей не нравится её имя - одно из моих любимых – Настя. И я не могу понять – почему? Откуда это пришло, что ей вообще имена российские не нравятся.
Ей не нравится совершенно, абсолютно, её внешность. До такой степени, что на её страничке в социальной сети есть только 2 фотографии, на которых есть она. В одном случае, есть только фигура, лицо спрятано под козырьком головного убора, а на другой фотографии только часть лица. Другая закрыта котёнком, которого она держит в руках. Все остальные фото – это персонажи из компьютерных игр.
На мой взгляд, вполне красивая, интересная. Говорю ей об этом с самой первой нашей встречи, искренне и от души. Ещё даже не зная её отношения к своей внешности. Пока – каждый из нас «стоит на своём». Впрочем, это не «война». Это вполне себе дружелюбный мирный «обмен мнениями». Я даже думаю, что где-то в глубине души, они и приходит сюда ко мне за этими искренними и простыми словами.
Когда-то, родители, стараясь помочь дочери, уже обращались с ней «к психологу». Но общаться с ней дальше, девочка, по словам родителей, категорически отказалась. Что-то пошло не так. Мне почему-то представляется, что женщина эта была или психиатором, или психотерапевтом, что в России, не говоря уже о Мордовии, дело, ох какое неблагодарное. Почему-то мне представляется эта женщина безмерно усталым человеком, хотя я никогда её не видел и фантазирую тут.
Но есть кое - какой собственный опыт. Было несколько бесед с людьми, после которых сил не было никаких. Потому что не было это общением с живым человеком, душой живою. А было что-то другое, чего я не знаю. Интеллект есть, эмоции есть, а вот человека адекватного нет. Может быть я не прав, но мне, чем дальше, тем больше представляется, что медики, в силу особенностей своей профессии видят перед собой не человека, а «диагноз». И общаются не с ним, а с его синдромами и симптомами.
Это мне очень напомнило ситуацию, когда один мой знакомый, сотрудник органов, увидев человека без определённого места жительства, произнёс: «Вон протокол пошёл».
Поэтому, ни в коем случае не обвиняю её, женщину, к которой девочка больше не захотела идти. Если есть усталость от работы и людей, то испытываешь порой даже облегчение от несостоявшейся встречи. Я и сам несколько раз отказывался от общения длительного с теми своими собеседниками и собеседницами, которые «обесточивали» меня, и результат был, что называется, «нулевой».
Я не знаю до сегодняшнего дня - как родители смогли уговорить её придти ко мне. И почему она согласилась придти потом ещё и ещё раз. И не знаю – чем же и когда завершится общение с ней. А оборваться эта ниточка может легко и сразу. Очень хочется ей помочь.
Вспоминаю, что лишь только на третьей встрече попросил её выпрямиться в кресле. До этого, она чуть ли не лбом упиралась в свои колени и с каким же трудом ей давались слова о себе, о классе, о людях, о мире.
Становилось не по себе от услышанного. С детского садика чувствует себя изгоем среди людей. Когда-то тогда впервые подошла к девочкам из группы, а они не приняли её играть вместе. Она не понимала – за что, почему? И было очень обидно.
Не может понять – почему в классе над ней смеются, говорят обидные слова. Всем подсказывают при ответах, а ей - нет. Она не верит абсолютно никому из класса. Считает, что к ней обращаются только тогда, когда что-то от неё надо. Например, денег взаймы.
Все в классе с удовольствием делают «селфи», то есть фотографируют сами себя. Но поскольку она себя считает совершенно некрасивой, «самой некрасивой» в классе, то она избегает подобных ситуаций. Я даже не могу представить себе всех этих душевных мук. А это именно так и есть. Мука находиться среди людей, в классе, в транспорте. Она не может выбрать себе шапочку. Ей кажется, что любая на ней выглядит уродливо. Поход в магазин для покупки одежды для неё мучение и она зачастую уходит ни с чем, совершенно подавленная. Ни о какой поездке на море и думать не хочет. Там люди. Там надо в купальнике.
Внешность свою не принимает. Окружающий мир и люди в нём воспринимаются как враждебные. В успех свой не верит тоже. Школьная успеваемость падает. Некоторые предметы уже «не понимает». И в то, что может успешно сдать экзамены и куда-то поступить, соответственно не верит тоже.
Она говорит мне, что родители её не любят. И что если многих людей удивил и шокировал суицид её сверстницы, то она вполне это допускает. И её суицид совершенно не удивляет. Она об этом уже неоднократно думала. Слушаю – и чувство какого-то своего бессилия. И всё пытаюсь понять – чем она живёт? Чем жила до недавнего времени – рассказала. Было интересное для неё занятие, хобби. Но теперь уже и это становится не интересным.
И слова её: «Никому я не нужна. Умру – никто и не заметит. И ничего не изменится». Тщательно стараюсь подбирать слова и говорю, что мне страшно её слушать. Что, наверно, у неё есть свои причины думать так, как она думает о родителях. Но, что я искренне считаю, что родители беспокоятся о ней. Например, поддерживают наше общение. И каждое слово своё подбираю, словно сапёром иду по минному полю, хотя совершенно не представляю – как это бывает на самом деле – не доводилось.
У неё очень развитая речь, правильная. С такими оборотами, построением предложений, что не у каждого взрослого человека с высшим образованием услышишь. И опять вопрос – откуда? Не слышал от неё, чтобы она много читала. По русскому языку вовсе не отлично, а, якобы, постепенно, всё хуже и хуже.
Её жизнь - словно бег по какому-то замкнутому кругу, из которого она ищет и не может найти выхода. А в психологическом портрете, как в хрестоматии по психологии, чёткий набор личностных черт человека, склонного к тому самому шагу, за которым всё заканчивается для него. Об этом нее хочется даже думать.
Сейчас для меня гораздо менее важно – как так всё выстроилось? Объяснений можно найти много. Может быть, даже среди них и истинная причина нашлась бы. Но главное – не это. Главное - как изменить к лучшему её состояние и жизненный путь?
Родители у неё - адекватные, серьёзные, нормальные люди, которые и сами рады были бы помочь дочери. И делают для этого – что могут. И как видят. Заботятся, контролируют, увещевают, предлагают, поддерживают, следят. Но, по – своему. И говорить пытаются с ней по душам. И предлагают о будущей жизни задуматься.
А она бы и рада. Да не верит в себя, похоже. В силы свои – не верит. В возможный успех – не верит. И это то, что именно ей нужно – успех и признание окружающих. И это конфликт. Душевный, внутренний.
Ценность жизни, радости жизни, физические и душевные силы, энергия. В жизни человеческой должны быть смыслы и радости, удовольствия. И если их нет, то и самой жизни для сегодняшних наших детей нет.
Ушло то поколение (моих родителей), которые физически работали вместе со старшими на хозяйстве. И их поддерживало обещание взрослых сварить вечером «по яичку». Впроголодь жили. О смерти не думали. О жизни. О том, как покушать и согреться. Моя тётушка, пережившая голодные военные и послевоенные годы говорит, что она сейчас счастливый человек – сыта, одета, тепло в доме.
Когда человек сыт и обогрет, он начинает задумываться о том, кто он по сравнению с другими или каков он среди людей. И хочется ему быть признанным, «твёрдо стоящим на ногах», хочется иметь друзей, быть любимым. Этого хотят наши дети в настоящее время. Хотят быть успешными, а не «неудачниками», не «лузерами».
Быть лучшим, быть первым – это та основная идея, мысль, установка, которые слышат теперь наши дети с первых лет жизни. И постоянно – конкурсы, олимпиады, соревнования, контрольные, экзамены. Где тут место счастливому детству, если в детских душах постоянная тревога – а вдруг не получится? А вдруг – не выиграю. И учителей начали оценивать по подобному критерию – есть ли победители конкурсов и олимпиад? А всем не быть первыми. А лучшее всегда враг хорошего.
А в моём детстве в стране главным словом было «мы». Идея коллективизма. «Сам умирай, а товарища выручай». Кто же мы теперь? И кем растут наши дети? Какой жизни мы их «учим»? И учим ли теперь вообще чему-либо, полезному и необходимому в жизни?
Она опять болеет. Мама сказала ей: «Ты всё сделала для этого». И переживает, что сказала, потому что девочка опять замкнулась. И действительно заболела, чтобы не пойти в школу. Потому что в школу идти не хочет. Нет там для неё ничего радостного. И продолжает «идти» куда-то. Каким-то своим путём. Но куда? На её страничке появились пошлые картинки с пошлыми подписями их авторов. И я «кожей» чувствую, что это не её настоящее «лицо». Что это – не она. Что это какая-то своеобразная игра во что-то свойственное её сверстникам. Но я очень волнуюсь. «Дурное» прилипает к подросткам очень быстро.
Что с ней происходит? Пошлость на её страничке в социальной сети сочетается с жёсткой критичной идеологической информацией в адрес федеральной власти. О том, например, что на кредиты на покупку вооружения для иностранного государства деньги у Росси есть, а на школьное питание для детей из малоимущих семей денег нет.
А это значит, что она совсем не глупа и вовсе не наивна. И мировоззрение у неё уже формируется, и гражданская позиция. И, возможно, какое-то своё, скорее всего обострённое чувство творящейся несправедливости.
Человеку, будь то молодому или старому, одинокому или семейному, нельзя оставаться один-на-один с окружающей, для многих – суровой, действительностью.
Опираясь на исследования специалистов, могу сказать, что для любого человека очень опасно выпадение из системы социальных связей. С самого раннего возраста у ребёнка нужно вырабатывать чувства коллективизма, взаимопомощи, поддержки. Дети, не чувствующие себя членами общества, коллектива, группы, семьи – это дети группы риска.
В советской системе образования была заложена прочная система социальных связей: кружки, секции, общественно – полезная деятельность (забота о ветеранах, например).
И при этом, у каждого ребёнка было будущее. Каждый гражданин страны бесплатно получал желаемое образование, медобслуживание, жилище, возможность устроиться на работу. Были мечты, а не тревога о завтрашнем дне. Есть страна, семья, друзья, мечты и планы – есть жизнь.
Прежде всего, страна..Какая страна – такие и дети наши.
