Мастер игры со ставкой на черепицу станет волноваться при игре на серебряную застежку и потеряет рассудок при игре на золото.
Чжуан-цзы
— Вышибалы, вышибалы! Давайте в вышибалы!.. Папочка, ты ведь поиграешь с нами? Ты ведь поиграешь с нами? Ты ведь обещал нам полчасика своего драгоценного времени...
Обещал. Деваться некуда. Я вышел на лужайку. Младшему, моему племяннику, шесть лет. Старшей, дочке, четырнадцать. Отлично, пусть и мне будет лет десять. Только со взрослым телом своим придется быть поосторожнее: не зашибить кого-нибудь ненароком... Начали!
Старый деревенский домик жмурился от удовольствия, любуясь беготней по зеленой лужайке. Два его внимательных зрачка — бабушка и дедушка — поглядывали из-под приподнятых занавесок, стараясь остаться незамеченными. Белый мохнатый пес еле сдерживался, чтобы не ворваться в общую веселую кутерьму. Утки, занятые в овражке своими вечными водными процедурами, беспокойно покрякивали снизу вверх. Они уже предчувствовали, что рано или поздно в их лужицу плюхнется бессмысленный круглый предмет, за которым скатится по откосу отчаянный мальчишка. Меня среди наблюдателей на этот раз не было. Я был среди игроков.
Я ловил свечи, вышибал зазевавшегося противника — милого, родного противника. Я поскальзывался на шелковистой траве, вылетал из круга и вместе со всеми трепетно считал перебежки выручалы. Было весело и легко.
Как в детстве? Нет — лучше, веселее, свободнее. Я играл азартно и старательно. Только не было зависимости от исхода, не было обиды поражения, не было торжества победителя. Выигрыш и проигрыш ничего не значили. Мои радостные и горестные восклицания были всего лишь карнавальными репликами. Я играл с упоением и уже не зависел от игры, как было когда-то со мной и как зависела теперь моя ребятня, дрожа от волнения, ликуя или досадуя. У меня эта привязь была уже оборвана.
Запомнить бы, донести, довезти до города, до трудной повседневной игры, где может вывести из себя недопонятая фраза или случайный взгляд, где волнами меняется настроение, где вся судьба порою висит на волоске ненужного разговора. Где так нелегко быть собой независимо от результата своих усилий. Где не одна, а сразу несколько ставок, не одна, а несколько привязей дергают из стороны в стороны болезненными или сладостными рывками... Лучше, веселее, свободнее...
Освободиться, не бросая ни серьезной игры, ни радостного дела. Освободиться ото всех привязей ради одной-единственной, светлой и невесомой, как солнечный луч. Скинуть лилипутские нити, притягивающие меня к себе самому.
Ведь это возможно, возможно — и вот они мои свидетели: зеленая лужайка, белый лохматый пес и утки, занятые в овраге своими вечными водными процедурами.
