Токсичными могут быть люди и отношения, ситуации и качества. Бывает токсичная дружба, токсичная атмосфера на работе, токсичная маскулинность и даже токсичная женственность. С тех пор, как идея токсичности проникла в поп-психологию, комбинаций с этим словом появляется все больше. Но понять, что их объединяет, — не самая простая задача. Токсичны люди, которые слишком сильно нас контролируют. И те, которые уделяют нам недостаточно внимания. Что же на самом деле значит «токсичность» — и стоит ли использовать это слово? Reminder поговорил об этом с клиническим психологом, психотерапевтом, автором телеграм-канала «Пост_тревога» Татьяной Павловой.
— Про «токсичных людей» и «токсичные отношения» сейчас слышишь не только в бытовых разговорах, но и читаешь в статьях Psychology Today. Поэтому прежде всего уточним: «токсичный» — это термин или нет?
— Psychology Today — популярное издание, а в научной психологии слово «токсичный» практически не встречается. Если вы забьете в поиск toxic и выберете сферу психологии, то редко встречающиеся научные статьи — про «токсичную маскулинность». Например, в статье 2005 года «токсичную маскулинность» определяют как «сочетание социально порицаемых маскулинных черт, к которым относится склонность к доминированию, обесценивание женщин, гомофобия и жестокость, склонность к жестокости, насилию». Но и таких научных статей — всего несколько. Так что термина «токсичный» в научной психологии нет. А вот в житейской и поп-психологии — есть. И в этом нет ничего плохого: используют такие слова, которые им удобны, почему бы и нет.
— В Оксфордском словаре toxic стало словом года в 2018-ом. Это действительно совершенно новое понятие?
— Когда я попыталась проследить историю слова «токсичный» в сфере людей и отношений, то пришла к выводу, что сначала появились «токсичная маскулинность» и «токсичная атмосфера», «токсичная среда» — на работе, например. Потом уже появились «токсичные люди» и «токсичные отношения» — вне контекста работы. Чаще всего пишут, что термин «токсичные люди» появился в книге психолога Лиллиан Гласс Toxic People: 10 Ways Of Dealing With People Who Make Your Life Miserable, которая издана в 1995 году. Еще есть упоминание «токсичных отношений» в 1972 году.
— Получается, с момента, когда «токсичность»впервые появилась в психологическом дискурсе, до его популярности прошла пара десятилетий. Почему оно стало популярным именно сейчас?
— Когда я хочу понять социальные тенденции, то смотрю на название книжек издательства «МИФ» — это хороший маркер. Так вот, у «МИФа» есть книга «Токсичные люди» (перевод бестселлера Amazon, который написала Шахида Араби, автор блога о восстановлении ментального здоровья после насилия в партнерских отношения — Reminder.). Подзаголовок — «Как защититься от нарциссов, газлайтеров, психопатов и других манипуляторов». Вот кого массовое сознание относит к категории «токсичные люди». Получается, «токсичность» — это нарциссичность, недостаточное внимание к другим и их потребностям. И это очень в духе нашего времени. Сейчас господствует неолиберальной идеологии, а с ней связаны важные тенденции: рост индивидуализации в обществе, а вместе с ней — и нарциссизма. И возможно, что «токсичность» — ответ на нарциссизм растет. Это с одной стороны.
С другой стороны, мир сложный, и у нас, людей, есть потребность отделять хорошее от плохого. Как мы разделяем хорошее и плохое, задает культура и нормы этики и морали. Нормы этики и морали меняются, соответственно, определения «хороший» и «плохой» — тоже. Раньше тон задавала религия: «плохой» — греховный, «хороший» — добродетельный. Потом в СССР, например, «плохим» было все буржуазное, а «хорошим» — социалистическое. А «токсичный» — новый этический маркер всего, что нам не нравится и кажется «плохим». Кстати, как вы думаете, какой может быть антоним у слова «токсичный»?
— Хочется сказать — «позитивный», но сразу вспоминаешь про токсичную позитивность. Хочешь сказать —«дружественный», но вспоминаешь про токсичных друзей. Может быть, «нормальный» или «здоровый»?
— Я долго перебирала слова и тоже пришла к выводу: антоним «токсичности» — «здоровый». «Здоровая личность» вышла из «токсичных отношений» — и создала «здоровые отношения». Ассоциации с медицинским диагнозом тут неслучайны: новыми этическими нормами становятся «здоровье» и «болезнь».
Недавно у датский социолога Свенда Бринкмана вышла книга «Общество диагноза», в которой он ровно так и пишет: культура определяет, как мы интерпретируем происходящее с нами, и если раньше нас объединяли религиозные идеалы, то сегодня мы осмысливаем свое страдание через психиатрическую терминологию. Вспомните названия книг про токсичных людей: нарцисс, психопат — это же диагноз.— А нет ли в слове «токсичность» намека на личные границы?
— Есть. Потому что «токсичный» — это отравляющий меня, а чтобы отравить, нужно сначала приблизиться и перейти личные границы. Кстати, слово «границы» раньше в психологическом контексте так широко тоже не было распространено. Возможно, причина в том, что с ростом индивидуализации эти границы между мной и миром, мной и другими людьми становятся более очерченными,. В более коллективистскоме обществе другие люди не могут ни отравлять меня, ни нарушать мои границы, потому что я вижу себя связанной с ними, мы с ними — одно целое.
— Но если «личные границы» стали сейчас таким популярным понятием в психологии не означает ли это, что с ними что-то не так — что они нуждаются в большей защите?
— Думаю, мы просто стали больше думать о границах, и сложился идеал современного человека как абсолютно самодостаточного. Независимая самооценка, например: ты несмотря ни на что должен быть уверен в себе и ни в коем случае не должен зависеть от мнения других людей. Ты вообще ни в чем не должен быть зависим от кого бы то ни было, кроме себя. Твои границы не просто четко выстроены — они железобетонные. Но этот идеал совершенно не соответствует человеческой природе. У нас есть потребность в связи с другими людьми — и у детей, и у взрослых.
Идея «токсичности» идеально вписывается в эту нереалистичную модель абсолютно самодостаточного человека. Следующий шаг мы совершаем, когда маркируем кого-то как «токсичного» человека. Что обычно рекомендуют делать с токсичными людьми или отношениями? Закэнселить, «отменить», проще говоря, избавиться от них. А сделать это мы можем только в мире, где привязанность не очень-то важна и где у нас есть иллюзия бесконечного выбора, которую создает жизнь в большом городе и приложения для дейтинга. Все это приводит к тому, что способность устанавливать длительные и глубокие контакты у нас снижается. Всегда есть ощущение, что есть кто-то менее токсичный, чем наш партнер, работодатель, друг. Зачем тогда они нужны?
— Почему отношения между двумя взрослыми людьми вообще могут быть «токсичными»? Как они могут отравлять? Ведь взрослый человек— это самостоятельная единица.
— Как это работает, отлично объясняет теория привязанности. Мы биологически устроены так, что привязываемся к другим людям. Изначально — к матери и другим взрослым: от них зависит наше выживание, и нам важно их любить. Потом, когда мы вырастаем, потребность в привязанностях сохраняется. А привязанность создает канал между нами и другим человеком, по которому нам поступает информация о том, насколько мы хорошие и ценные. На ее основе мы себя оцениваем, строим вокруг нее свою идентичность. Нет привязанности — нет и этого канала, а значит мнение другого человека на нас почти не влияет. Поэтому если близкий человек словами или действиями показывает, что мы ничего не значим, он отравляет нас, даже если мы взрослые и самостоятельные. А если то же самое делает соседка — нет. Чем ближе человек, тем больше его потенциальная токсичность.
— Получается, привязанность — большая слабость. Если бы мы не привязывались, то никто бы для нас токсичным не был. Зачем тогда нужна привязанность?
— А зачем так тревожится, если не нужно убегать от медведя? Эмоции, которые раньше позволяли человеку выживать и размножаться, сформировали нейробиологическую основу нашей психики, а она меняется долго — не поспевает за изменениями социальной среды. Видимо, раньше взрослым людям без привязанностей было сложнее произвести или вырастить потомство. Не то чтобы это плохо. Просто все сильные, независимые умерли бездетными и не передали свои гены нам. И хотя сейчас есть и ЭКО, и другие ресурсы, психика не может быстро перепрошить себя под новые условия. Приходится работать с тем, что есть. Это если объяснять близость с точки зрения эволюции.
Мне еще нравится взгляд Брене Браун в книге «Сила уязвимости», где она пишет: мы сильно недооцениваем свою способность справляться с болью и то, насколько сильнее и устойчивее можем стать, рискуя быть уязвимыми. Когда мы избегаем чего-то, например, маркируя как «токсичное», то избегаем и шанса развиваться. Принять риски близости и вступить с ними в конфронтацию — это способ получить новый опыт и измениться. Но это не работает так: сейчас будет больно и дискомфортно — и от этого мы развиваемся. Мы развиваемся, только если способны переработать переживание, а это уже обусловлено многими факторами: насколько мы изначально нейробиологические устойчивы, как мы росли и какой опыт близости пережили, что научились делать с болью отвержения.
И еще здесь важен баланс. «Токсичный» в этом плане хорошее слово, потому что малые дозы яда дают нам иммунитет. Если я всегда избегаю токсичных людей, то не получаю опыта общения с человеком, который причиняет мне боль и может изменить поведение, если я ему об этом скажу. Если же я работаю со своими мыслями и восприятием, токсичность не разрушает мою самооценку.
— Популярный запрос в Google — «почему слово "токсичный" токсично». Что плохого в этом слове, с точки зрения психолога? И какие слова лучше употреблять вместо него?
— Психологи в целом не любят прилагательные, потому что они подразумевают не факт, а оценку. Оценка субъективна, и если мы оцениваем человека или отношения, это дает крайне мало информации, как можно изменить ситуацию. Если я говорю: «Мой партнер токсичный», сложно сказать, что с этим делать, кроме как перестать общаться. Но если я говорю: «Партнер никогда не спрашивает, как у меня дела, говорит только о себе» — появляются варианты, что делать делать с этими фактами.
Лучше использовать больше глаголов. Говорите, какие именно действия другого человека вам не нравится. Вам хочется сказать, что ваш партнер «токсичный». Вместо этого скажите: «Партнер не интересуется моими делами, и мне больно от этого». После спросите себя: «Что я могу сделать, чтобы изменить ситуацию?» Возможно, вы решите рассказать партнеру о своих чувствах. Или расстаться — такое тоже может быть.
— Чем решение расстаться в этом случае отличается от цепочки «он токсичный — заблокирую его»? Результат одинаковый.
— Факты дают информацию и пространство для размышлений. Если вы решите, что партнер токсичный и с ним нужно расстаться, это не поможет вам найти кого-то нетоксичного. Если же вы расстанетесь с ним потому, что он говорит только о себе, то будете знать: тот, кто вам нужен, будет спрашивать, как у вас дела, интересоваться вашими чувствами. С большей вероятностью вы зададите себе правильные вопросы, ответите на них — и не повторите прежний сценарий в новых отношениях. В этом разница.
— Вы говорите, что есть вопросы, которыми полезно задаваться при расставании. О чем стоит себя спросить?
— Спросите себя: «Как я оказалась в этих отношениях? Есть ли что-то в моем поведении, что их поддерживало? Какие отношения я бы хотела вместо этих? Что мне нужно для этого делать иначе?» Избегайте ярлыков вроде «нарциссичный», «газлайтер»: в таких определениях человека нет пространства для нюансов, они перекладывают ответственность за неудачные отношения на него, хотя участвуют в отношениях двое.
Здесь, конечно, мы ступаем на скользкую дорожку: попытка перераспределить ответственность можно интерпретировать как виктимблейминг, обвинение жертвы партнерского насилия в происходящем. Важно понимать: тот, с кем плохо поступают, в этом не виноват. Но если он не задумывается, почему вообще попал в такие отношения, то может снова повторить этот путь. Конечно, когда в отношениях есть насилие, из них нужно бежать, не задумываясь, кто какой вклад вносит. Сначала стоит обеспечить себе безопасность, и только потом рефлексировать.
— Что делать, если твои отношения — не только романтические, но и дружеские и рабочие — постоянно оказываются токсичными?
— Если такое происходит из раза в раз, возможно, какие-то действия подкрепляют этот сценарий. Первый шаг — понаблюдать, когда в отношениях появляются негативные эмоции и мысли о «токсичности» и что в этот момент делает другой человек. Второй шаг — отделить действия человека от вашей реакции на них. Для этого вам нужно понять, как вы оцениваете действия человека, и проверить, не искажена ли ваша оценка. Возможно, вы считаете поведение человека обесценивающим, но это ваша интерпретация, а он не имел намерения вас обесценить.
Два этих шага приведут вас к пониманию: в каком цикле отношений вы находитесь. Циклы отношений состоят из поведения, эмоций и мыслей: как другой человек себя ведет, как вы воспринимаете его поведение, как ваше ответное поведение влияет на него — и формирует эти замкнутые круги. Можно все время менять партнеров и повторять одни и те же циклы. Или изменить свои мысли и поведение: как вы относитесь к действиям человека и на них отвечаете.
Например, вы просите подругу присмотреть за котом, пока будете в отъезде. Подруга отказывается, ей неудобно. Вы можете решить, что она токсичная, разозлиться и поругаться с ней. Или подумать: «Наверное, я не заслуживаю даже этого», расстроиться, заплакать и больше ни о чем ее не просить. Подруга, скорее всего, будет вести себя по-разному в этих случаях — зависимости от того, что подумаете вы и как будете себя вести.
— То есть токсичным может сделать человека мысль, что он токсичный?
— Мысли влияют на реальность не сами по себе. Важен элемент поведения. Как это выглядит в самом общем виде? Есть глубинные убеждения — это фундаментальные идеи о себе, мире и других людях. Наиболее чувствительный возраст для формирования таких идей — детство. Например, моя семья была бедной, меня травили в школе, и я сделала вывод: я не вписываюсь и недостаточно хороша, а другие враждебные. Это и есть глубинное убеждение. Избавиться от него сложно потому, что после формирования оно поддерживает само себя.
Итак, я убеждена: другие люди враждебны. Прихожу на работу и получаю неоднозначный стимул, например, коллега не здоровается. Может, у коллеги просто много дел. Но я хмурюсь, отворачиваюсь и замыкаюсь, потому что интерпретирую это как враждебность. Что коллега подумает? «Какая высокомерная и неприятная особа!» И вряд ли потом будет рада меня видеть. Мое убеждение подтвердилось. А опровергнуть его непросто, потому что наше внимание устроено так, чтобы не фиксировать все, что выбивается из нашей картины мира.
— Как изменить глубинное убеждение о всеобщей токсичности, если оно такое живучее?
— В когнитивно-поведенческой терапии мы начинаем работу с повседневных проявлений глубинных убеждений. Мне не нужно сразу вспоминать, как меня травили в школе. Моя задача — приходить на работу, замечать, что коллега не здоровается, и фиксировать мысль о ее враждебности. Потом мы учимся проверять, насколько мысль соответствует реальности, создавать альтернативные мысли и пробовать вести себя иначе. Это самое страшное, потому что все новое — это риск. Но и самое эффективное. Скажем, я прихожу на работу и улыбаюсь молчаливой коллеге, спрашиваю, как у нее дела, у нас завязывается разговор.
И только после этого можно вернуться в детский опыт. Проблема детского опыта в чем? В детстве мы делаем выводы детским умом. Ребенок считает, что все, что происходит, связано с ним, и разделяет все лишь на черное и белое. Если девочку травили в школе, она делает вывод: со мной что-то не так, поэтому со мной плохо обращаются. Теперь уже взрослая я могу вернуться в детскую ситуацию и сделать взрослые выводы. Буллинг — типичное школьное явление, а взрослые это игнорировали. В нормальном мире все должно быть иначе: пришел бы учитель, разрулили бы ситуацию, объяснил бы мне, что проблема — не я, а одноклассники. Пережив это заново на таком уровне, я получу новый эмоциональный и чувственный опыт. Упрощение «токсичный/нетоксичный» становится ненужным и отпадает само собой.
Автор
