Обозначив место нехватки как (-φ), Лакан говорит: единственный доступ к Реальному возможен посредством Символического. Символическое противоположно либидинальной нагруженности нарциссизма, оно находится по другую сторону принципа удовольствия. То, что лишено бытия, но в принуждении своем на бытии настаивающее.
В работе “Жуткое” Фрейд рассказывает о своей прогулке по незнакомым улицам итальянского городка. Стремясь покинуть определенную улицу, он в результате скитаний по переулкам трижды оказывался в месте, которое пытался покинуть. В изумлении он восклицает: “Тогда-то меня охватило чувство, которое я могу назвать только чувством жути”.1
Сны травматических невротиков, описанные Фрейдом в работе “По ту сторону принципа удовольствия”, раз за разом, в навязчивом повторении возвращают субъекта к переживанию травмы, к возврату тревоги.
То, что в работе “Торможение, симптом и тревога”, Фрейд называет травматической ситуацией опасности, Лакан называет встречей с Реальным. “Реальное – это то, что всегда лежит за automaton, и чем больше читаешь работы Фрейда, тем очевиднее становится то, что именно оно Реальное, и является предметом главного его интереса”. 2
Этим интересом Лакан объясняет настойчивое продвижение в лечении Человека-Волка, приведшее к развитию позднего психоза. Желание знать, что кроется за фантазмом. Реконструкция травматической сцены и служит тому подтверждением.
И, в этом смысле, встреча с Реальным это всегда случай. Случай в форме травмы, не поддающейся усвоению. Сны травматических невротиков воспроизводят вновь и вновь образ этой травмы в виде экрана, закрывающего истинную причину, и вызывающие тревогу.
Лакан задается вопросом, почему сновидение, носитель желания, воспроизводит образ травмы? Не потому ли, что часть Реального, остающаяся в плену принципа удовольствия, воспроизводится в реальности субъекта? Не для того ли, чтобы жизнь не могла превратиться в сон? Что заставляет отказаться от желания спать?
С одной стороны это влечение, запечатленное в страшных образах сновидения, изнанка представления, единственно доступное представительство, с другой – субъект, в автоматическом принуждении, следующий обходными путями, и выходящий на сцену, другую сцену. Эта встреча постоянно откладывается, встреча, результатом, которой каждый раз является отсутствие.
- Вы зайдете, пока он не пришел?
- Когда он придет, вас точно уже не будет.
Разминувшись с Реальным, субъект воспроизводит этот опыт в навязчивом повторении. Навязчивое повторение – экономия, окольный путь к встрече.
Фрейд описывает сновидение отца, который только что потерял сына, подчеркивая, что именно этот сон его теорию сновидений подтверждает. Задремав в соседней комнате, отец просыпается от страха, что свеча может опрокинуться и поджечь гроб с телом его сына. Фраза, произнесенная во сне – папа, разве не видишь ты, что я горю?, являясь как раз такой встречей, которая возможна только в сновидении, служит толчком к пробуждению. Оплошность или случайность задремавшего отца приводит к воспроизведению сновидческой реальности в действительности в виде навязчивого повторения. Прикосновение к Реальному повторяется после пробуждения – пожар вот-вот готов вспыхнуть. Возможность пожара во сне – это ожог, травма, которая будет мучительно избываться отцом, в ритуале повторения. “Но, что именно горит, в данном случае мы не видим, ибо ослепляющее нас пламя, не дает разглядеть того, что пожаром охвачено Unterlegt, Untertragen, Реальное”. 2
Пробуждение отца служит исполнению желания сновидения – отложить окончательную встречу с Реальным и оплакать потерю. Утрата объекта делает возможным желание пробуждения и обнаружение субъекта как подданного automaton. Тревога же знак этой встречи в сновидении.
Список литературы:
- Фрейд З. Жуткое // Семейный роман невротика. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2012.
- Лакан Ж. Четыре основные понятия психоанализа (семинары: книга XI (1964)).– М.: Издательство “Гнозис”, Издательство “Логос”, 2004.
