В этой главе будут рассмотрены последствия агрессии — поведения, нацеленного на несение вреда кому-либо или чему-либо. Агрессия проявляется либо в виде вербального, либо в виде физического оскорбления и может носить реальный (пощечина) или воображаемый (стрельба из игрушечного ружья по выдуманному противнику) характер. Следует понять, что, даже несмотря на то что я использую понятие «катарсиса», я не пытаюсь применять «гидравлическую» модель. Все, что я имею в виду, относится к снижению побуждения к агрессии, а не к разрядке гипотетического количества нервной энергии. Таким образом, для меня и многих других (но далеко не всех) исследователей-психотерапевтов понятие катарсиса содержит идею о том, что любое агрессивное действие снижает вероятность последующего проявления агрессии.
В данном разделе исследуются вопросы о том, происходит ли катарсис на самом деле, и если да, то при каких обстоятельствах.
Катарсис через воображаемую агрессию
Как вы, несомненно, знаете, множество людей, как дилетантов, так и профессионалов, занимающихся проблемами психического здоровья, способны дать достаточно общее описание учения о катарсисе. Они считают, что множество самых разнообразных действий могут заменить реальную атаку на цель и таким образом «дренировать» (погасить) сдерживаемый внутренний импульс к агрессии. Ортодоксальная психоаналитическая теория, использующая гидравлическую модель мотивации, утверждает, что люди могут разрядить свои накопленные позывы к насилию различными способами: хирурги — работая ножом во время проведения операций, продавцы — настойчивыми попытками убедить сделать покупку несговорчивого клиента, альпинисты — восхождениями на горные вершины по еще никем не пройденным маршрутам и так далее.
Тем не менее обычно большинство сторонников обобщенной гипотезы катарсиса уверены в целесообразности ответных агрессивных действий даже при отсутствии реально произошедшего нападения. Они считают, что воображаемая агрессия все равно окажет свой положительный эффект. Например, Отто Фенихель (Otto Fcnichel), известный теоретик психоанализа и автор классических работ в этой области, уверял своих читателей в том, что дети могут получить пользу от методов игровой терапии, основанных на процессах катарсиса. Дети могут высвобождать свои скрытые позывы к совершению насилия за счет наказания кукол во время игры, создавая у себя иллюзию, что таким образом они наказывают несправедливо обидевших их родителей или братьев и сестер. Даже врачи, которые не проявляют особого интереса к психоанализу, убеждены в том, что их пациенты должны «разряжать» или «освобождать» свою сдерживаемую эмоциональную энергию за счет осуществления воображаемой агрессии. Вот один из примеров подобной ситуации:
Женщину, участвующую в эксперименте, просят взять в руки теннисную ракетку и начать бить ею по кровати. При этом ее просят произносить такие фразы, как «Я тебя ненавижу!», «Дерьмо!», «Сукин сын!», «Я тебя убью!». Члены группы, наблюдающие за этой женщиной, начинают поощрять ее агрессивные действия, просят продолжать в том же духе и бить ракеткой еще сильнее (из Alexander Lowen, цитируется в: Berkowitz, 1973 b).
Психотерапевты этого направления не являются единственными людьми, убежденными в том, что благотворная разрядка может быть достигнута с помощью реального воплощения воображаемой агрессии. Например, одна фирма стала изготавливать и продавать игрушечные автоматы для взрослых автолюбителей, с тем чтобы они могли имитировать стрельбу в других водителей, мешающих их движению, и таким образом снимать свое раздражение, вызванное дорожными инцидентами. Подобным образом происходила популяризация игр с мнимым применением насилия в качестве безопасного психологического средства реализации сдерживаемых агрессивных желаний. В одной из таких игр ее участники (как дети, так и взрос-лые) надевали специальные шлемы, латы и другую защитную амуницию и начинали бегать по затемненному помещению, стреляя в своих «противников» из электронных ружей. Один из молодых участников этой игры, согласно газетному сообщению, так описывал достоинства подобного времяпровождения: «Вы оставляете здесь все свои разочарования... Эта стрельба и эти мнимые убийства не делают вас преступником».
Даже такие ученые-психологи, как Джон Доллард, Нил Миллер и их коллеги (John Dollard, Neal Miller) из Йельского университета, также верили в возможность ослабления побуждений к агрессии за счет применения подобных способов. В опубликованной в 1939 году монографии, посвященной выдвинутой ими гипотезе о связи фрустрации и агрессии, они утверждали, что «проявление любого акта агрессии» ослабляет склонность к насильственным действиям, возникшую вследствие расстройства намеченных ранее планов. Однако при этом они указывали на то, что «это ослабление носит временный характер, и побуждение к агрессии может возникнуть вновь, если исходное чувство фрустрации окажется достаточно прочным» (Dollard, Doob, Miller, Mowrer & Sears, 1939, p. 50). Таким образом, согласно этим психологам, любой тип агрессивного поведения, включая нападение на других людей или даже совершение «кровопускания», может иметь эффект катарсиса.
Таким образом, не должно быть сомнений в том, что учение о катарсисе получило широкое признание у многих людей. Однако для специалистов, занимающихся изучением поведения человека, этот факт сам по себе не является серьезным аргументом в пользу справедливости данной теории. Вспомним для примера, как много людей верили в то, что Земля является плоской и что вокруг нее происходит вращение Солнца и других небесных светил. Научные исследования должны быть направлены на получение неоспоримых доказательств, а не на достижение единства взглядов по какой-либо проблеме. Что же в действительности показывают нам результаты эмпирических исследований? Прежде всего я хотел бы подробнее рассмотреть эффект воображаемой агрессии на примере использования игрушечного ору-жия, а затем обратиться к последствиям более серьезных действий. После этого я смогу больше рассказать вам о реальном выражении человеческих чувств.
Снижает ли воображаемая агрессия склонность к проявлению реальной агрессии?
В этой книге я уже рассматривал последствия воображаемой агрессии, и вы сами могли убедиться в однозначности результатов исследований, посвященных изучению данной проблемы. В частности, эксперимент Ричарда Уолтерса и Мюррея Брауна (Richard Walters & Murray Brown), описанный в главе 6, показал, что совершение воображаемого насилия может повысить вероятность осуществления реальной агрессии. Напомним, что в этом эксперименте мальчики, время от времени вознаграждавшиеся за нанесение ударов пластиковой кукле, через несколько дней начинали вести себя более агрессивно по отношению к конкурировавшим с ними сверстникам (см. рис. 6-1). Таким образом, моделирование агрессивного поведения не сделало их более дружелюбными. Подобным образом и в эксперименте, проведенном с югославскими детьми Миомиром Зузулом (Miomir Zuzul) (подробно рассмотренном в главе 3), мальчики, часто игравшие с детским оружием, проявляли затем больше агрессивности в поведении по отношению к своим одноклассникам (см. рис. 3-8).
Другие исследования в этом направлении принесли во многом сходные результаты. Например, в двух экспериментах Чарльза Тернера и Дианы Голдсмит (Charles Turner & Diane Goldsmith) удалось установить, что мальчики дошкольного возраста, игравшие с детскими ружьями, проявляли впоследствии более агрессивное антиобщественное поведение, чем мальчики, имевшие дело с новыми или обычными игрушками (Turner & Goldsmith, 1976).
В экспериментах Тернера и Голдсмит мальчиков не провоцировали на совершение каких-либо резких ответных действий, однако не надо думать, что воображаемая агрессия имела бы более позитивный эффект, если бы дети находились в состоянии повышенного эмоционального возбуждения. Этот вывод хорошо прослеживается на при¬мере эксперимента Шахбаза Маллика и Бойда Мак-Кэндлисса (Shahbaz Mallick & Boyd McCandless).
В их опыте пары третьеклассников, составленные из представителей как разного, так и одинакового пола, должны были строить модели из конструктора. При этом каждый ребенок, являвшийся объектом наблюдения, не знал, что его партнер получал от руководителей эксперимента особое задание, состоявшее в том, чтобы либо помогать решать поставленную строительную задачу, либо мешать ее выполнению в резкой форме. Сразу же после окончания этого этапа испытуемые в течение восьми минут обязаны были выполнить дополнительное задание. Его вид решающим образом сказывался на полученных результатах. Некоторые испытуемые, являвшиеся членами групп как первого, так и второго типов, должны были проявлять воображаемую агрессию с помощью стрельбы из игрушечных ружей, в то время как в контрольных условиях в группах обоих типов оба участника каждой пары проводили время в нейтральных беседах с экспериментаторами. При этом еще одна группа использовалась для того, чтобы определить, насколько агрессивными стали бы испытуемые, если бы они узнали, что некорректные действия партнеров не были направлены лично на них. С некоторыми из раздраженных детей беседовали экспериментаторы и объясняли им, что поведение партнеров было обусловлено усталостью и огорчениями.
Когда время для выполнения дополнительного задания истекало, помощники экспериментаторов переходили в другую комнату якобы для решения подобных задач строительства моделей из конструктора. Каждый из ничего не подозревавших испытуемых получал возможность либо помочь, либо помешать этому помощнику выполнить заданную работу, нажимая специальные кнопки на электронном приборе. Степень агрессивности их поведения измерялась числом нажатий кнопки «Вред» при попытке вмешательства в работу партнера (максимально допустимое число нажатий этой кнопки равнялось 20). По итогам этого опыта не удалось установить никаких различий между поведением мальчиков и девочек, поэтому я привожу его основные результаты без ссылок на пол участвовавших в нем детей.
Рис. 11-1 ясно показывает, что раздражение детей заметно увеличивало проявление их агрессивных наклонностей (даже если их партнеры не имели намерения препятствовать их конструкторской деятельности). Действия экспериментатора, объяснявшего причины грубого поведения другого ребенка, существенно снижали желание (или готовность) детей наказать своего обидчика. Изменив свое мнение об обидчике в благоприятную сторону, дети либо полностью отказывались от применения ответных репрессивных мер, либо существенно снижали уровень проявления своей агрессивности. С другой стороны, агрессивный стиль игры не приводил к снижению числа попыток атаковать обидчика. Таким образом, возбужденные дети не испытывали благотворного влияния катарсиса в результате стрельбы из своих игрушечных ружей.
Рис. 11-1. Число агрессивных реакций в ответ на внешнее вмешательство (беседа на нейтральную тему, объяснение ситуации или агрессивная игра) (Данные взяты из: Mallick & McCandless (1966). Исследование li. Copyright 1966 by American Psychological Association. Адаптировано с разрешения авторов).
Полученные доказательства являются достаточно убедит
