Человек с пограничной организацией личности вызывает амбивалентные чувства у окружающих его людей – от щемящей жалости до омерзения и ярости. И насколько полярны эти эмоции, вызываемые «пограничником» у окружения, настолько полярными являются и качества его как личности, и его поступки, и суждения. При этом в каждый момент времени такой человек наиполнейшим образом искренен в предъявлении себя. Может быть, он и способен к сознательной лжи и даже прибегает к ней, но всё же неизмеримо больше подвержен бессознательному самообману в силу стремления к опять таки бессознательной идеализации всего вокруг.
В данной статье я хочу выделить два типа «пограничников» - это зависимые и созависимые. Возможно, такое деление не совсем корректно с точки зрения академической науки, а также в виду того, что часто химически зависимые лица в период ремиссии демонстрируют поведение созависимых, однако, практика психотерапевтической работы с данной категорией людей указывает на наличие особенностей психологической организации и патологических проявлений каждого из обозначенных типов, а также некоторых различий онтогенетического формирования их «пограничности».
Сначала хочу отметить общие моменты личной истории практически каждого такого человека. Например, ещё на довербальной стадии развития появляется расщепление - мышление в терминах крайностей: плохой – хороший, всегда – никогда и др. Здесь я хочу остановиться на противоположности всемогущий – беспомощный, т.к., с моей точки зрения, дальнейшие трансформации указанной пары крайностей олицетворяет разницу зависимого и созависимого типов «пограничности».
У людей созависимого типа имеется иллюзия собственного всемогущества относительно контроля – бессознательная убеждённость, что «я способен всё контролировать, я несу ответственность за всё кругом». Далеко не все из них это осознают, однако, на это указывает изнуряющее чувство вины, которое регулярно возникает в ситуациях, выходящих из-под контроля либо развивающихся не по запланированному сценарию. И в эти моменты такой человек попадает в позицию беспомощности. Банальный пример: выходя замуж за пьющего мужчину, женщина уверена, что благодаря жизни с ней, приложенным ею усилиям, он бросит пить. Однако, пройдя все круги ада, она обнаруживает, что не в силах побудить его к трезвости. И вот она – беспомощность во всей своей красе.
У зависимых этот цикл начинается с другого конца. Как правило, это люди с неадекватной самооценкой (сильно заниженной у алкоголиков и завышенной у наркоманов). И в том, и в другом случае ощущение беспомощности сопутствует им весь трезвый период жизни. И т.к. рано или поздно, это ощущение становится невыносимым, человек начинает употреблять. И в изменённом состоянии сознания появляется ощущение свободы и всемогущества, ради чего, собственно, зависимые и используют ПАВ.
Данная вилка крайностей формируется из детского эгоцентризма, когда ребёнок ощущает себя центром вселенной, что спасает его от ощущения беспомощности. В раннем возрасте это является нормой. У взрослых же это должно перерасти в вилку возможности – ограничения, чего так и не происходит у пограничных личностей. Одной из причин такого феномена может быть, например, грудное вскармливание строго по часам, когда ребёнок, «не вовремя» требуя еды, так её и не получает, а когда заснул, его будят и заставляют есть, потому что «пора». Или позже, когда родители предъявляют к нему повышенные требования, однако, как бы он ни старался, угодить им не может – на все свои успехи он слышит: «Хорошо, НО СЛЕДОВАЛО БЫ ЕЩЁ ЛУЧШЕ ПОСТАРАТЬСЯ». Из такого ребёнка с большой вероятностью вырастет алкоголик. У наркоманов в детстве часто присутствует другая крайность родительского поведения, которую очень ярко олицетворяет анекдотичная ситуация примерно следующего содержания: Вовочка гуляет на улице. Мама выглянула в окно и зовёт его. Ребёнок подбегает и спрашивает: «Мама, я что - замёрз или кушать хочу?»…
Ещё одной предпосылкой формирования пограничной личности является отвержение ребёнка родителями вследствие их тревожности из-за банальной некомпетентности в вопросах воспитания. Взрослые и сами зачастую не знают ответов на вопросы, задаваемые детьми. Опишу ситуацию из практики. Плачущий ребёнок подходит к маме и жалуется: «Со мной одноклассники не дружат. Что делать?» Мама не знает что сказать, у неё появляется тревога, от бессилия раздражение, и она говорит: «Мне некогда, иди и спроси у папы». Ребёнок - к папе с тем же вопросом. Папа, также некомпетентный в правилах поведения в конфликте отвечает примерно следующее: «Раз не дружат, значит, сам виноват. Веди себя по-другому, а сейчас отстань, я занят». Ни поддержки, ни рекомендаций – как себя вести «по-другому» ребёнок не получил и с чувствами одиночества, бессилия и ненужности идёт плакать сам себе. Несколько таких подходов к родителям закрепляют у него эти чувства, и он от них отдаляется, формируется установка: «мои проблемы никого не интересуют, значит, и рассказывать ни о чём я не буду»
Таким образом, родители начинают восприниматься как критикующие и отвергающие, вызывающие страх и обиду. Всё это начинает осознаваться в лучшем случае в процессе терапии, т.к. в обычной жизни, особенно у алкоголиков и созависимых существуют моральные запреты на негативные чувства к родителям: о них можно говорить только как о мёртвых: или хорошо, или никак. Поэтому психологу часто бывает очень трудно пробиться к истинным чувствам клиента по отношению к его родителям.
В выше описанном родительском поведении кроются и причины невозможности интеграции в целое и собственной личности, и мира. Ведь всю жизнь приходилось подстраиваться, чтобы избежать критики – показывать только часть себя, хоть мало-мальски успешную. Быть собой, предъявлять себя всего – опасно. Такое взаимодействие с родителями остаётся на всю жизнь. Например, я практически от всех своих клиентов слышу: «Я маме ни о каких своих проблемах не рассказываю, потому что, во-первых, не хочу её огорчать, а во-вторых, кроме обвинений в свой адрес ничего не услышу». С отцом, как правило, контакт вообще отсутствует, общение с ним осуществляется через мать.
Бывают и варианты противоположного отношения матери к ребёнку, когда в любых неприятностях, происходящих с ним, она винит кого угодно (друзей, учителей, отца) - только не его самого. В таких случаях вероятно развитие у него наркоманского поведения либо нетрадиционной сексуальной ориентации.
Все эти моменты взаимоотношений с родителями переносятся в отношения с партнёром. Но, т.к. в «конфетно-букетный» период происходит стремительное сближение «влюблённых», у человека с пограничной организацией личности появляется иллюзия безусловного принятия его партнёром и вроде как возможность получить от него то, чего был лишён со стороны родителей. На начальном этапе так и происходит, однако, «пограничник» так голоден, что очень стремительно начинает «поглощать» другого, он уже считает того своей собственностью, предъявляет к нему непомерные требования и не приемлет НИКАКИХ дистанций и ограничений; если же партнёр пытается хоть как-то выразить своё недовольство сложившейся ситуацией, следует невообразимый скандал, иногда с крушением всего вокруг и рукоприкладством. Описание цикличности такого поведения на примере любовной аддикции можно прочитать в статье «Параллели зависимостей»: https://www.b17.ru/blog/68432/
Так какова же задача ближайшего окружения «пограничника» при желании оставаться с ним в отношениях? Можно ли научиться жить в таких отношениях (именно жить, а не выживать)? Можно. НО!!! Если внимательно рассмотреть характеристики этого окружения, то безо всякого сомнения в них тоже обнаружатся все те же «пограничные» черты. Именно поэтому мне видится единственный способ справиться с обозначенной проблемой – это заняться собственной долгосрочной психотерапией.
